Сэр Гарольд и король гномов
Шрифт:
Руджеро вздохнул:
— Моей жизни не позавидуешь: особенно тяжелыми были эти пять лет — вот уж истинная тягомотина, я сравнивал себя с немым торговцем. Вы и представить себе не можете, какого труда стоит навязать покупателю товар, не имея голоса. И не удивительно, что, наголодавшись вволю, я стал похож на старую вытертую палубную швабру! Чего только не пришлось мне пережить, когда я пытался всего лишь вернуть свои законные права!
— Худым ты выглядишь гораздо лучше, — сказал Эвардо, — поскольку раньше ты был похож на виноградину или маслину, в которые воткнули зубочистки.
Руджеро уперся кулачками в бока:
— Очень смешно, ха-ха-ха. Ну а теперь не потрудитесь ли мне сказать, зачем вы меня воскресили? Только лишь по доброте сердечной? Что касается Озмы, я допускаю, что это так, но у вас-то, монаршего супруга, характер более твердый. Вы и в детстве были таким. Так что вам все-таки от меня надо?
Гном медленно обвел окружающих дерзким взглядом. Ответил ему Эвардо:
— Лишь затем, чтобы ты послужил проводником сэру Гарольду в Гномисии, и ничего более. И помог ему вызволить нашего, моего и Озмы, сына из заточения, в котором он находится по повелению твоего преемника Калико.
— Так, значит, Калико существует благодаря тому, что ворует королевских отпрысков? — усмехнулся Руджеро. — Будучи премьер-министром, он всегда напоминал мне о том, что не следует впадать в крайности, а в этом случае, как я вижу, он забыл о своих благородных намерениях! Последними словами, которые я сказал ему, когда он во второй раз сверг меня с трона, были: «Не трогай жителей страны Оз». Я сам предпринимал различные попытки, причем всеми способами, которые только мог придумать, и всякий раз они кончались крахом. Но некоторые люди не склонны принимать во внимание печальный опыт других.
— А узурпирование власти, — добавил Эвардо. — Как быть с этим? Собираешься ли ты что-нибудь предпринимать?
Руджеро бросил на него взгляд, в котором промелькнули хитрость и коварство.
— Конечно, если вы вернете мне мой Пояс.
— Без вопросов! С его помощью мы как раз и намереваемся доставить вас с сэром Гарольдом к западному входу в королевство.
— Не будет Пояса, не рассчитывайте на меня как на проводника, — выпалил Руджеро и скрестил руки на груди.
— Ну что ж, — сказала как бы между прочим Озма, — я всегда могу превратить тебя снова в кактус.
— Давай, действуй! Это, по крайней мере, не больно, ведь жизнь у всех такая же скучная, как у растений в горшках: такая же утомительная, как у орехового дерева или глиняного горшка. О том, как они живут, я знаю не понаслышке.
Ши решил, что наступил его черед вмешаться в спор.
— Король Руджеро, это путешествие даст вам шанс лишить трона Калико и снова стать королем.
— Хм, Над этим я подумаю. Если вы предлагаете мне выполнить миссию по спасению вашего сына и одновременно возвращаете Пояс, то мой ответ будет коротким, как выстрел: «Да!»
— Забудь о Поясе! — заорал Эвардо. — Проведи сэра Гарольда и окажи ему помощь, за это тебе представится шанс вновь получить свое королевство. А иначе…
Лицо Руджеро, которое за мгновение до этого было уныло-серым, вдруг вспыхнуло и стало багровым.
— Ты хочешь сказать, — закричал он, — что даже если я окажу тебе эту опасную для меня услугу, ты все равно не вернешь мне то, что я добыл с таким трудом? — От негодования гном даже запрыгал на одном месте, а его голос перешел в визг. — Да вы просто шайка бандитов, воров и грабителей! Вы стараетесь казаться благородными и утонченными, но каждому видно, что это всего лишь притворство! Лицемеры! Мародеры!
Гном схватил небольшой цветочный горшок, из которого торчал какой-то стебель, и с размаху швырнул его на пол; черепки горшка, комки земли и части растения разлетелись повсюду.
— Взять его! — скомандовал Эвардо страже.
Два здоровенных стражника схватили Руджеро за руки и, несмотря на его визг и отчаянное сопротивление, удерживали так крепко, что он не мог и шевельнуться.
— Ой, мой бедный раджбадианский нарцисс, — вскрикнула Озма; она наклонилась и стала собирать с пола остатки растения.
— А вы двое, — обратился Эвардо к двум другим стражникам, — возьмите целый горшок, соберите в него столько земли с пола, сколько сможете, и посадите в нее эту луковицу. Может, мы спасем цветок.
— У нас, в земном мире, — сказал Ши, — в те времена, когда монархи действительно правили странами, любой, осмелившийся заговорить с королем или королевой в таком тоне, немедленно лишился бы головы.
Озма улыбнулась:
— Нам не впервой слышать подобную истерику старины Руджа. — Затем, обратившись к гному, она сказала: — Может, тебе успокоиться, Рудж? Ты приложил немало усилий, чтобы сделать Пояс своей собственностью. Но вспомни прежде всего, что мы знаем, как ты заполучил его.
— Это вовсе не одно и то же! — ответил Руджеро. — Тем более что ты не слышала моей версии этой истории…
— Только не сейчас: у нас еще будет время тебя послушать, — перебил его Эвардо. — А сейчас вернемся к нашему предложению. Ты участвуешь в нашем деле или нет? Но не рассчитывай на то, что, оказавшись в Гномисии, ты сможешь организовать против нас еще один заговор. Мы глаз с тебя не спустим.
Руджеро принял вид человека, оскорбленного в наилучших чувствах.
— Что? Да чего ради мне плести интриги против ваших величеств? Выбросьте эти мысли из головы! Я уже несколько раз за прожитые столетия безуспешно пытался это проделать, а теперь оставил подобные намерения. Если уж сейчас я принял решение согласиться на ваши условия, то, хотя и считаю их несправедливыми, свое слово сдержу.
— Отлично, — сказал Эвардо. — Когда нам проводить вас? Завтра?
— Погодите, ваше величество, — обратился к нему Ши, — вы ведь еще не доставили сюда Байярда.