Сэр Найджел (илл. Н. Лямина)
Шрифт:
От такого прямолинейного предупреждения улыбка аббата исчезла, и брови его насупились.
— Благородный сэр, если ты и вправду явился сюда с поручением, тебе больше подобало бы изложить его, нежели подстрекать виновного восстать против справедливого приговора суда.
Незнакомец обвел залу насмешливо-вопросительным взглядом:
— Поручение мое не к тебе, отче аббат. А к тому, кто мне неизвестен. Я побывал у него в доме, и меня послали сюда. Зовут его Найджел Лоринг.
— Значит, оно ко мне, благородный сэр.
— Я так и подумал. Я знавал твоего отца, Юстеса Лоринга, и, хотя из него можно было бы выкроить двоих таких, как ты, все же печать его ясно видна на твоем
— Тебе неизвестна суть дела, — вмешался аббат. — Если ты законопослушный человек, то не станешь вмешиваться, ибо сей молодой человек тяжко оскорбил закон, и все верные подданные короля обязаны оказать нам поддержку.
— И вы притащили его сюда, чтобы учинить над ним суд! — воскликнул незнакомец с веселым смешком. — Грачи задумали судить сокола! Видно, судить оказалось легче, чем карать. Позволь сказать тебе, отче аббат, что ты рубишь дерево не по себе. Когда тебе и подобным тебе дали власть судить, то для того лишь, чтобы ты мог унять драчливого слугу или наказать пьяного дровосека, а совсем не затем, чтобы ты хватал того, в чьих жилах течет лучшая кровь Англии, и натравливал на него своих лучников, если он не согласился с твоим приговором.
Аббат не привык выслушивать под крышей своего аббатства столь суровые упреки, произнесенные столь надменно, да еще в присутствии настороживших уши монахов.
— Быть может, тебе придется узнать, что суд аббатства обладает неведомой тебе властью, сэр рыцарь, — сказал он. — Да и рыцарь ли ты? Слишком уж неучтивы твои речи. Прежде чем мы продолжим разговор, могу ли я узнать твое имя и звание?
Незнакомец рассмеялся.
— Да вы и вправду мирные служители Божьи! — произнес он высокомерно. — Во Франции или в Шотландии не нашлось бы воина, который, увидев этот знак на моем щите или знамени (тут он прикоснулся к эмблеме на своем плаще), не узнал бы червленую башню Чандоса.
Чандос! Джон Чандос! Украшение английского воинства, зерцало странствующих рыцарей, герой полсотни сражений и стычек, муж, известный и почитаемый повсюду в Европе! Найджел уставился на него, словно ему явилось небесное видение. Лучники в смущении попятились, а монахи, наоборот, придвинулись поближе, пожирая глазами героя французских кампаний. Аббат сменил тон, а его сердитое лицо расплылось в улыбке.
— Да, сэр Джон, в нашей мирной обители мы не искушены в рыцарских гербах, — сказал он. — Но как ни толсты наши стены, слава о твоих подвигах проникла и к нам сюда. Коль тебе угодно принять участие в сем юном и сбившемся с пути сквайре, то не нам мешать твоему желанию сотворить добро или отказать в милости, о которой ты ходатайствуешь. И я воистину рад, что он обрел покровителя, в коем найдет для себя во всем благой пример.
— Благодарю тебя за твою любезность, отче аббат, — небрежно ответил Чандос. — Но у сего юного сквайра есть друг получше меня, более милостивый к тем, кого он любит, и более грозный для тех, кто вызвал его гнев. От него-то я и приехал.
— Прошу тебя, благородный, всеми почитаемый сэр, — сказал Найджел, — сообщить мне, что тебе поручено.
— Поручено мне, mon ami [9] , передать, что твой друг скоро прибудет в ваши края и хочет переночевать в Тилфордском поместье в знак его любви и уважения к вашему роду.
9
Друг мой (франц.).
— Наш дом к его услугам, — ответил Найджел, — но от души надеюсь, что солдатская пища и бедный кров придутся ему по вкусу. Мы встретим его всем лучшим, что
— Он и вправду солдат, причем из лучших, — сказал Чандос со смехом. — И ему доводилось спать на постелях пожестче, чем та, что он найдет у тебя в доме.
— У меня мало друзей, благородный сэр, — произнес Найджел с недоумением. — Прошу, назови мне его имя.
— Эдуард.
— Сэр Эдуард Мортимер, быть может? Из Кента? Или сэр Эдуард Брокас, о котором столько рассказывает леди Эрминтруда?
— Нет. Известен он просто как Эдуард. Ну а если тебе так уж хочется знать, то его родовое имя — Плантагенет. Ибо гостеприимства под твоим кровом ищет твой и мой государь, его величество король Англии Эдуард.
Глава VI
В которой леди Эрминтруда отпирает железный сундук
Эти невероятные, оглушающие слова Найджел выслушал словно во сне. И как во сне он смотрел на улыбающегося, ласкового аббата, на искательно изогнувшегося ключаря и на лучников, которые раздвигали перед ним и королевским посланцем толпу, сгрудившуюся перед дверью капитула. Минуту спустя он уже шагал рядом с Чандосом по тихой галерее, а впереди за распахнутыми воротами вилась по лугам широкая рыжая дорога. После безумного отчаяния при мысли о бесчестье и темнице, еще недавно леденившей его пылкое сердце, весенний воздух казался еще теплее и душистее. Он уже прошел портал, но тут почувствовал, что его дергают за рукав, и, оглянувшись, увидел открытое загорелое лицо и карие глаза лучника, вступившегося за него.
— Ну, а мне что ты скажешь, сэр сквайр?
— Что я могу сказать, любезный? Только одно: что благодарю тебя от всего сердца Клянусь святым Павлом! Ты бросился мне на выручку, когда и кровный брат не мог бы сделать для меня больше.
— Э, нет! Этого мало.
Найджел покраснел от досады тем сильнее, что Чандос слушал их разговор с обычной своей насмешливой улыбкой.
— Если ты слышал, что говорилось в суде, — сказал юноша, — то знаешь, как скудно мое имущество. Черная Смерть и монахи совсем разорили наше поместье. Я охотно наградил бы тебя за помощь горстью золотых, ты ведь их просишь? Но золота у меня нет, и потому придется тебе удовольствоваться моей благодарностью.
— На что мне твое золото! — резко сказал Эйлуорд. — Да набей ты мой кисет золотыми монетами, мою верность тебе не купить, будь ты мне не по сердцу. Но я видел, как ты сладил с золотистым конем, и я видел, как ты не покорился аббату, и вот такому господину буду рад служить, коли у тебя найдется мне место. Я видел твоих челядинцев и не спорю, в дни твоего деда они, наверное, все были молодцы как на подбор, но кто из них теперь сумеет натянуть тетиву длинного лука? Из-за тебя я бросил службу в аббатстве, так где же мне искать другую? Если я останусь здесь, то мне конец, как истершейся тетиве.
— Ну, пусть это тебя не заботит, — вмешался Чандос- Pardieu! На французской границе всегда есть нужда в крепких, метких лучниках, которые не боятся и самого черта. У меня под знаменем двести таких молодцов, и буду рад увидеть тебя между ними.
— Благодарю тебя, благородный сэр, — сказал Эйлуорд. — И я встал бы под твое знамя без размышлений, потому как слышал, что в битвах оно всегда впереди, а на войне, это и я знаю, тому, кто держится сзади, добычи не видать никакой. А все же если сквайр возьмет меня, то я пойду за пятью розами Лорингов: хоть родился я под Чичестером, но вырос в здешнем краю и здесь научился держать в руках длинный лук. И как свободному сыну свободного держателя, мне сподручней пойти на службу к соседу, чем к чужому.