Сэр Найджел. Белый отряд
Шрифт:
— Разойдись, кому говорю! У вас впереди еще хватит сражений, еще успеете поостудить кровь, прежде чем снова увидите Англию. Лоринг, Хоторн, валите всякого, кто поднимет руку. Ты что-то хочешь сказать, ты, рыжий негодяй? — И он приблизил лицо почти вплотную к лицу рыжего лучника, который первым схватился за меч. Стрелок в страхе отпрянул, не выдержав его бешеного взгляда. — Прекратите шум, вы там, и развесьте свои длинные уши! Трубач, протруби еще раз!
Сигнал рожка подавался каждые четверть часа, для того, чтобы не терять связи с двумя другими судами, совершенно не видимыми в тумане. И вот снова прозвучала высокая чистая нота, призыв свирепого
— Где шкипер? — спросил Ноулз. — Как тебя зовут? И ты смеешь считать себя настоящим моряком?
— Меня зовут Нэт Деннис, благородный сэр, — отозвался старый седобородый моряк. — Вот уже тридцать лет, как я впервые просвистел сбор команде у выхода из Саутгемптонской гавани. Если кто и может считаться настоящим моряком, так это я.
— Где остальные наши суда?
— Что вы, сэр, кто это может сказать в таком тумане?
— Но ведь это ты должен был держать их вместе.
— Господь дал мне только два глаза, благородный сэр, а они не могут ничего рассмотреть в этой темноте.
— Если б не было тумана, я сам, хоть я и солдат, держал бы их вместе. А в такую погоду мы рассчитывали на тебя — ведь моряк-то ты! Но ты не сумел ничего сделать. Из-за тебя два судна пропали еще до начала военных действий.
— Что вы, благородный сэр! Подумайте, пожалуйста...
— Хватит слов! — отрезал Ноулз. — Словами не вернуть двух сотен моих людей. Если я не найду их до того, как мы прибудем в Сен-Мало, для тебя это обернется черным днем, клянусь святым Уилфридом Рипенским. Ну хватит! Ступай и сделай все, что можешь.
Пять часов, подгоняемые легким бризом, они ныряли в густом тумане. Сверху непрерывно сеялся холодный дождь; мелкие капли блестели в спутанных бородах и на лицах. Порой в тумане появлялся просвет, и тогда со всех сторон судна на расстоянье полета стрелы открывались вздымающиеся волны. Потом клубы тумана наползали снова и снова огораживали их сплошною непроницаемой стеной. Они уже давно перестали подавать сигналы пропавшим судам и наделись только на то, что увидят их, когда погода прояснится. По прикидке шкипера, они были теперь где-то посередине между обоими берегами.
Найджел стоял, опершись на фальшборт, и мысли его витали далеко, в Косфордской лощине и на одетых вереском склонах Хайндхеда, как вдруг его ухо уловило какой-то звук. Это был тонкий, чистый, металлический звон, прокатившийся высоко над глухим рокотом моря, потом послышался скрип утлегаря, хлопанье парусов. Он напряг слух, и опять до его уха донеслись эти странные звуки.
— Прислушайтесь, милорд, — обратился он к сэру Роберту. — Там в тумане какие-то звуки!
Наклонив головы, оба стали внимательно прислушиваться. Снова раздался звон, но уже в другой стороне: первый раз он шел с носа: теперь с кормы. Звук повторился еще раз и еще. Вот он переместился на другой борт, потом опять на корму; он слышался то совсем рядом, то так далеко, что казался лишь слабеньким звяканьем. К этому времени уже все — матросы, лучники и копейщики — столпились у бортов. Со всех сторон в темноте раздавались звуки, но за влажной стеной тумана ничего нельзя было разглядеть. А звуки были разные, непривычные для уха: один и тот же высокий мелодичный звон.
Старый шкипер покачал головой и перекрестился.
— За все тридцать лет, что я на воде, ни
По судну волной прокатился страх; грубые, суровые люди, не пасовавшие ни перед каким смертным врагом, тряслись теперь от ужаса перед тем, что было лишь плодом их воображения. Побледнев, остановившимся взглядом они всматривались в облака тумана, словно оттуда в любую минуту могло броситься на них нечто чудовищное. Но в это время налетел порыв ветра, туман на мгновенье приподнялся, и перед ними открылось море.
Оно было усеяно судами, которые со всех сторон окружали маленький кораблик. Это были огромные каракки, высокие, величественные, с бортами, выкрашенными в красный цвет, покрытыми резьбой и позолотой. На каждом был поднят один большой парус, и все они шли по Проливу тем же курсом, что и «Василиск». На палубах толпились люди, а с высокого юта раздавались таинственные звуки, наполнявшие воздух. Удивительная эскадра, медленно продвигавшаяся вперед, лишь на миг показалась в рамке тумана: снова надвинулись клубящиеся пары, и корабли исчезли из виду. На «Василиске» все смолкло, но тут же раздался взволнованный гул голосов.
— Испанцы! — вырвалось из дюжины глоток матросов и лучников.
— Мне надо было это сразу сообразить, — сказал шкипер. — Я помню, как на Бискайском побережье они бряцали кимвалами, как язычники мавры, с которыми они воюют. Что же нам делать, благородный сэр? Ведь если туман приподнимется, считайте, что все мы покойники.
— У них, по меньшей мере, тридцать судов, — задумчиво сказал Ноулз. — Если мы их видели, значит, они нас тоже. И они возьмут нас на абордаж.
— Не думаю, благородный сэр. Мне кажется, наше судно легче и быстрее, чем их корабли. Если туман продержится еще хоть час, мы от них уйдем.
— К оружию! — вскричал вдруг Ноулз. — К оружию! Они гонятся за нами.
В самом деле, за то короткое время, пока туман не упал снова, с испанского флагманского корабля заметили «Василиск». При таком слабом ветре и густом тумане испанцы едва ли могли надеяться нагнать его под парусами, но, к несчастью, неподалеку от огромной испанской каракки оказалась низкая галера, узкая и быстроходная, весла которой могли нести ее и против ветра и против прилива. С нее тоже заметили «Василиск», и именно ей отдал приказ испанский адмирал. Несколько минут она рыскала в тумане, а потом вдруг выскочила из него, словно хищный зверь из засады. Как раз в то мгновенье, когда галера темной тенью скользнула за «Василиском», ее и увидел английский рыцарь, и с губ его сорвался грозный крик тревоги. В следующий миг на правом борту галеры убрали весла, суда со скрежетом сошлись, и поток темнокожих испанцев с победными криками хлынул через борт на палубу «Василиска».
Несколько минут казалось, будто судно удалось захватить без единого удара, — англичане, как безумные, метались по всей палубе в поисках оружия. Под нависающим полубаком и ютом десятки стрелков склонились над луками, надевая тетиву, которую они вытаскивали из водонепроницаемых чехлов. Другие протискивались между седлами, бочонками и ларями, лихорадочно разыскивая свои колчаны. Каждый, кому это удавалось, вытаскивал по несколько стрел для менее удачливых товарищей. Копейщики тоже суматошно кидались из угла в угол, вслепую хватаясь за стальные наконечники, тут же бросая их, если они не годились, и жадно устремляясь за любым мечом или кинжалом, которые попадались им на глаза.