Сердца тьмы
Шрифт:
Сейчас Гарсии мертвы — я имел удовольствие перерезать им глотки на прошлой неделе, но они заставили нас выглядеть слабыми за последнее время. Больше наши конкуренты не называют нас «неприкасаемыми» и этот промах в нашем статусе беспокоит Эмилио гораздо больше, чем меня. Я просто не могу выкинуть Ив из своих мыслей. Выполняю эту работу по своим собственным извращенным причинам, не из-за эго или чертового авторитета, как брат, но я согласился прилететь сегодня в Колумбию, чтобы обсудить укрепляющие стратегии с нашими партнерами и поговорить со своим братом о его
Может мы и братья, но я ни капельки ему не доверяю.
Эмилио выходит через парадную дверь, чтобы поприветствовать нас, как только мы подъезжаем. Он похлопывает меня по спине после самого короткого холодного из объятий.
— Добро пожаловать домой, брат. Прошло много времени.
Дом? Для меня, Колумбия это сказка о разбитых мечтах и сожалении, об искаженном уродством детстве и воспоминаниях о маленькой девочке, которые изо всех сил стараюсь забыть. Я ненавижу это место. Оно превратило меня в тот тип человека, которым я клялся никогда не стать.
— Эмилио, — говорю я отрывисто. — Надеюсь, у тебя все в порядке.
Нам нравится изображать Сантьяго как единый фронт, но наша настоящая связь выкована во взаимной вражде. Я никогда не прощу его за ту его роль, которую, как я подозреваю, он сыграл в уничтожении мой прежней жизни. Он никогда не простит меня за то, что я всадил пулю в башку нашему отцу. Мы ходили на краю этой тьмы столько, сколько я себя помню, но сейчас, после откровений моей бывшей горничной любой проблеск света между нами исчез.
Мы оба высокие с оливковым цветом кожи, но на этом наша схожесть заканчивается. Он великолепен в деловой хватке. У Эмилио аккуратная стрижка, резкие черты лица и сильная привычка к кокаину и психопатическим характером. На самом деле, он выглядит, как чертов бухгалтер, тогда как я тренируюсь часами в день, чтобы укрепить нашу империю убийственной и жестокой точностью.
— Партнеры уже прибыли? — спрашиваю я его, когда он ведет нас внутрь.
Он кивает.
— Уже ждут. Пошли… для начала найдем тебе текилы.
Эмилио — безупречный хозяин, даже если нож находится на полпути к твоей спине. Я вижу, как он, оглянувшись через плечо, бросает взгляд на Джозепа.
— Моя похвала за прошлую неделю, Грейсон. Мне сказали, что от сеньора Гарсии осталось немного для опознания, — смеется он с мрачным удовольствием от унизительного конца, который мы подарили нашему враг. Эмилио всегда получал удовольствие от таких вещей — чем ужаснее они были, тем лучше.
— Мистер Сантьяго.
Джозеп почтительно склоняет голову, но я знаю, что все это чушь собачья. Он ненавидит моего брата так же сильно, как и я.
Напитки уже у нас на руках, и Эмилио ведет нас через свою роскошную прихожую и наружу на золотую террасу. За зоной отдыха располагается большой бассейн, выложенный сицилийским мрамором, вокруг которого расположена большая часть этого дома. Справа
— Данте, ты старый дьявол! Наконец-то его заманили обратно в Колумбию!
Более старая, патриархальная фигура из них двоих с трудом поднимается на ноги, но его объятия, но его объятия гораздо крепче и теплее, чем у моего брата.
— Сеньор Гомез, — протягиваю я, принимая его любезность. — Вижу, повара Картагены хорошо о вас заботятся.
Старик хихикает и с лаской похлопывает себя по животу.
— Ну, пока что не жалуюсь.
— Женщины, может и не разделяют твой энтузиазм, — язвит голос, когда мужчина моложе — хорошо одетый, светлокожий, темноволосый американец — встает и протягивает мне для пожатия руку. — Данте Сантьяго. Давно не виделись.
— Рик. Нечасто мы видим тебя так далеко от Майами.
Рик Сандерс — лицо наших операций в штатах и парень ловкий малый. Он — человек со связями. Брокер, способный превратить выдохшуюся сделку в многомиллионную прибыль. Он нравится мне. Я доверяю ему. Единственный другой мужчина, о котором я могу сказать то же самое, это высокий американец, стоящий прямо за моей спиной.
— Птичка нашептала мне, что ты подружился с нашей женщиной, — говорит Рик, когда я опрокидываю в себя остатки текилы, и Эмилио щелкает пальцами официанту, требуя добавки.
— Временное отвлечение, — бормочу я, внутренне матерясь.
Я был прав. Разведанное моей бывшей горничной сейчас самая горячая сплетня. Без моей защиты Ив больше никогда снова не будет в безопасности.
— Не будь слишком очарован, мой друг… посмотри вокруг. Колумбийские женщины обладают изгибами, способными поставить мужчину на колени, и они менее склонны создавать неприятности. Будь я немного более наглый, сказал бы, что нашел бы для тебя удовольствие в другом месте.
— Я предпочел бы, чтобы ты этого не делал.
Ухмылка Рика быстро исчезает.
— Я серьезно, Данте. Эмилио начинает беспокоиться. Не начинай войну из-за какой-то женщины. Если я хорошо помню, то у греков это все обернулось не совсем хорошо… — Рик замолкает, увидев мое выражение лица.
— Уже долгое время мы с тобой друзья, Рик. Было бы очень стыдно заканчивать это сегодня.
— Иисус, Данте. Успокойся, черт побери. Если я вмешался не в свое дело, то извиняюсь.
Да, бл*ть, ты так и сделал. Тебе стоит знать лучше.
Но в конце, я принимаю его извинения. Рик мне не враг и когда мы вместе занимаем свои места, я расспрашиваю его о семье, чтобы показать ему, что между нами нет никаких дурных чувств. Все это время Джозеп стоит позади нас, направив взгляд на разворачивающееся действо, и как всегда наблюдая за моей спиной.
Сегодня вечером у нас есть лишь одна тема для обсуждения — планы по расширению нашего распределения по всему восточному побережью. Нью-Йорк - наш последний бастион, который нужно завоевать, и мы совершаем набеги на местные картели, рассчитывая на потенциальное партнерство и полный захват города.