Сердца тьмы
Шрифт:
Я не могу перестать думать о Райане, о последнем дне, когда видела его живым. Он был так взволнован и полон надежд, шутил о какой-то новой схеме, в которую собирался инвестировать и быстро разбогатеть. У меня не было причин подозревать наркоманию, ни у кого не было. Мы оба выросли в тени работы отца. Мы знали все предостерегающие истории, трагедии. Статистику. Будь он проклят за то, что думал, будто он другой. Также я не могу перестать думать о своих родителях, о том, как они сломались в день его похорон, и о чувстве вины, которое они, должно
— Ты чувствуешь хоть какие-либо угрызения совести за то, что сделал? — шепчу я, вглядываясь в его лицо в поисках последнего козыря. Чего-то, что сделает жизнь этого преступника достойной спасения. Того, что заставит меня ослабить давление пальца на курок.
Наступившая тишина затягивается.
— Каждый чертов день, Ив, — вздыхает он, в конце концов. — Каждый чертов день.
Мгновение спустя пистолет выпадает из моей руки и с глухим стуком падает на пол.
— Да поможет мне бог, Данте Сантьяго, но лучше взять этот пистолет и застрелить меня, потому что я найду другой способ уничтожить тебя за то, что ты сделал.
На его лице нет ни торжества, ни облегчения. Тем не менее, его следующие слова опустошают меня.
— Нет, ты не сделаешь этого, мой ангел. Ты не сможешь нажать курок пистолета, направленного на меня, так же, как и я.
С душераздирающим рыданием я бегу в ванную комнату. Захлопнув дверь у него перед носом, я запираюсь и, упав на пол, прижимаю колени к груди на белой плитке. Сейчас я ненавижу себя в тысячу раз сильнее, чем когда-либо. У меня был шанс отомстить за брата и свою семью, но я не смогла этого сделать.
Раздается резкий стук в дверь.
— Ив, открой.
Его голос заучит строже, сильнее, теперь он больше похож на старого Данте. Я повела себя как идеальная пленница. Он знал, что я никогда не смогу убить его, как бы сильно он ни давил, какими бы жестокими ни были его насмешки, но Данте должен был дать мне этот шанс, чтобы мы прошли это.
— Иди к черту!
— Я уже в его владении, Ив. Поверь.
— Оставь меня в покое!
— Нам нужно поговорить об этом. Отойди.
— Не смей…
— Двигайся, Ив.
Мгновение спустя дверная рама содрогается и прогибается внутрь от силы его ударов. Я прикрываю голову руками, когда в меня летят щепки и осколки штукатурки. Сквозь остатки двери я вижу его силуэт, а затем его большую руку, которой он тянется ко мне.
— Не смей прикасаться ко мне, — шиплю я, прижимаясь к плитке.
Он хватает меня за плечо и поднимает на ноги. Вытащив из ванной, он бросает меня на кровать и, остановившись, смотрит на меня сверху вниз, в его глазах бушует знакомый огонь. Я не могу удержаться от смеха, но в этом моменте нет никакого юмора.
— Не думай, что если я не убила
Вижу, как после этих слов его глаза становятся темнее и жестче.
— Если бы я хотел трахнуть тебя, Ив, сделал бы это, и, клянусь богом, ты бы с радостью выкрикивала мое имя.
— Значит, ты собираешься добавить «насильника» в свой длинный список сомнительных наград?
Теперь моя очередь дразнить его.
— Действительно ли это было бы изнасилованием, мой ангел? Несмотря ни на что, я знаю, ты все еще жаждешь моих прикосновений. Кроме того, ты уже считаешь меня воплощением дьявола. Еще один грех этого не изменит.
— Ты только что сказал, что обо всем сожалеешь? — шепчу я в ужасе.
— Не совсем всем, — поправляет он с гримасой. — Не лезь под мою броню, Ив. Тебе может не понравиться то, что под ней.
— Ты лгал мне!
— Я бы так не сказал, скорее «творчески подходил к правде». Однако я сожалею о своей роли в смерти твоего брата. В этом я могу тебя заверить. Я никогда больше не хочу быть причиной твоей боли.
Это он искренне?
— Ты всегда будешь причиной невыразимой боли для меня, Данте… Отпусти меня. Теперь для нас ничего не осталось.
Повисает пауза.
— Возможно, ты права.
Я дергаю головой вверх. Его слова подобны тупому ножу, проникающему в мое сердце.
— Мой самолет сейчас в режиме ожидания, он готов доставить тебя обратно в Америку. Все, чего я прошу — возьми с собой одного из моих людей. Сейчас я в самом центре ада, Ив. Не могу позволить себе отвлекаться, а другая сторона не будет брать пленных. Они должны думать, что ты уже в прошлом. Это единственный способ сохранить тебе жизнь. Моя охрана будет ждать тебя, когда ты приземлишься. Они будут осторожны и незаметны.
— Ты отпускаешь меня?
Я с трудом могу в это поверить. Неделями мечтала об этом моменте, но теперь, когда он настал, меня тошнит от разочарования. Как эта игра переметнулась в его пользу? Это просто очередная его умелая манипуляция?
— Да, — Данте стискивает челюсти, будто ему больно это говорить.
— Вот так вот просто?
— Правила игры изменились.
— Вот кто я для тебя? Лишь гребаная пешка?
Он хмурится.
— Я думал, это то, чего ты хотела?
Так ли это? Тогда почему я чувствую, что меня снова предают? Я сажусь и отталкиваюсь от кровати.
— Я бы хотела улететь сейчас, — говорю я тихо.
Данте кивает.
— Это к лучшему, Ив.
— Твоя территория в безопасности?
— Да, все снова под моим контролем. Мой брат и его люди ушли задолго до того, как я вернулся.
Я киваю и поворачиваюсь к двери. Не могу смотреть в его сторону, иначе потеряю остатки самодисциплины, которые у меня еще остались.
— Дай моему пилоту час на дозаправку.
Сейчас он говорит со мной так официозно. Его предложения короткие и лаконичные, тон лишен эмоций. Как будто мы уже незнакомцы.