Сердце Альтиндора. Дилогия
Шрифт:
— Утухни! Не вмешивайся в мужской разговор!
— Да ты… — не унимался Малюта. Он подскочил к Комбату и тут же отлетел назад, получив кулаком по роже.
— Комбат, я буду вынужден арестовать тебя вместе с этими троими, — виновато проговорил Оверэн.
— Попробуй, — равнодушно ответил тот и потянул из ножен меч.
Тут же зашевелились воины за спинами членов совета. Эти люди оставались верны Оверэну, он знал, кого с собой брать.
— Извини, Комбат, — начальник караула, полностью примкнувшего к главе клана, протянул руку, чтобы обезоружить смутьяна.
Расклад сил был не в нашу пользу. Четверо, из которых лишь один мог оказать достойное сопротивление, против тридцати закаленных в боях воинов. Впрочем, не обошлось и без нейтралов: Гуденер и Дайжен демонстративно держались в стороне. Что ж, минус воин, минус маг. Но поможет ли это нам?
Я не питал особой привязанности ни к Оверэну, ни к Малюте. К тому же среди их сторонников не было тех, кто ходил в подземелье, а значит, этим людям я ничем не был обязан. И раз уж так получилось… Я сунул руку в сумку, достал первую попавшуюся вамни и бросил под ноги главе клана «Щит и меч». Костяная фигурка пыхнула дымкой, и нашим глазам предстал…
Должно быть, это была посмертная шутка Кахмаша. Появившийся нашему взору… субъект, определенно, не был ни великим воином, ни отважным героем, ни даже чудом-юдом заморским. Я увидел сухонького мужичка лет сорока с жидкой китайской бородкой, невысокого роста, сгорбленного собственной ничтожностью. Он стоял перед нами, шаря по сторонам затравленным взглядом, причем создавалось такое впечатление, будто он вот-вот обгадится от страха.
Черт. Ошибочка вышла…
Я полез, было, снова в сумку, пока опешившие противники не пришли в себя, и тут началось…
Повертев головой, дебильный мужичок неожиданно улыбнулся, обнажив гнилые зубы, и вдруг задорно расхохотался, схватившись за бока, согнулся пополам, а потом и вовсе упал на землю и закатился заразительным хохотом, дрыгая при этом ножками.
Его смех на самом деле оказался заразительным. Сначала послышались робкие смешки, потом веселого гогота прибавилось, и вот уже все присутствующие на крепостном дворе катались по полу, не в силах унять веселье. Оверэн плакал, но смеялся. И Малюта ржал, как сумасшедший. Да и моих друзей не минула чаша сия. Комбат, выронив меч и опершись о стену, сотрясался в гомерическом смехе. Ас дрыгал ножками рядом с вцепившимся обеими руками в посох Гуденором. А Тера повисла на моей руке, потому что ноги ее больше не держали.
Только мне одному было не до смеха.
Хотя…
Глядя на всеобщее веселье, я тоже начал хихикать.
Стоп, стоп, стоп!!!
Я похлопал себя по щекам. Пусть, кому надо, смеются. А мы уходим из крепости.
Первым делом я, не без труда, открыл ворота, по одному выволок не сопротивлявшихся, но и не помогавших мне друзей — сначала Аса, потом Теру. Когда я волок девушку, Ас попытался на карачках вернуться к всеобщему веселью, поэтому мне пришлось отпустить Теру и броситься в погоню за удиравшим другом. Когда я его настиг и поволок назад, его безумство повторила Тера. Так мне и пришлось таскать сначала одного, потом другого, пока мы не оказались достаточно далеко от крепостных ворот. Они сидели, прислонившись к стене, и судорожно похихикивали, глядя друг на друга.
Я же вернулся в крепость, чтобы забрать еще одного нашего друга. Но Комбат вдруг заартачился, принялся вяло от меня отбиваться.
— Комбат, тебе тоже нужно уходить из крепости. Оверэн не простит тебе бунт, — пытался я докричаться до его разума.
— Хрен ему, старому, — сквозь смех выдавил Комбат. — Кончилось его время. Пусть повеселится напоследок. Сюда уже спешат мои спецы. Сейчас посмотрим, кто кого арестует. Пора наводить порядок в долине… Нет, я никуда отсюда не уйду, здесь мой дом.
— Как скажешь, — оставил я его в покое.
Повернулся к воротам, и только сейчас вспомнил о пантере.
Прости меня, большая черная кошка. Тебя-то я чуть, было, не забыл.
Ее по-прежнему одержали в клетке. То ли кормили пантеру плохо, то ли надоело ей невольное затворничество, но, лишь только я распахнул решетку, как она набросилась на меня с рыком, повалила на землю и, поставив на грудь лапу, высказала — по-кошачьи — все, что она обо мне думает. После чего самостоятельно покинула крепостной двор. Не злорадства для, а исключительно справедливости ради, следует отметить, что и к своей любимице она тоже не проявила былой нежности. Прошла мимо, огрызнувшись на прикосновение девичьей ладони к боку, остановилась в пяти шагах и демонстративно уселась на зад, повернувшись к нам спиной.
— Пришли в себя? — спросил я притихших друзей. — Тогда уходим отсюда. Ты тоже вставай, обидчивая моя! — сказал я пантере.
Мы спустились по пандусу и быстрым шагом направились на северо-запад. Луна светила недостаточно ярко, и мне пришлось воспользоваться «Слезой», запустив в небо «Светлячка».
Мы отошли от крепости на добрый километр, с юмором вспоминая свое бегство из долины.
И тут сверкнула ослепительная молния и раздался взрыв такой силы, что нас сбило с ног, хотя рвануло где-то…
…в Орлином Гнезде.
Мы, с окаменелыми лицами, уставились на то, что некогда было величественной крепостью, давшей название целому поселению. Теперь ее не было. Она оказалась погребена пот тоннами рухнувших с окружавших ее скал камней. Некоторые из них горели, а большая часть тлела, раскаленная докрасна. Языки лавы сползали по поврежденному пандусу и капали на землю, образуя ярко-красные чадящие жаром лужи.
— Как же так… — запнувшись, пробормотал Ас.
Первое, что пришло мне в голову, было — Айс обманул меня и сам взорвал сферу в крепости.
Но зачем?!!!
И я помог ему ею завладеть. А значит, я тоже повинен в гибели тех, кто находился в крепости. Но только ли в крепости? Может, взрывом накрыло всю долину, а мы стали свидетелями только его отголоска?
Мои ноги подкосились, и я упал на пятую точку.
Так и сидел, тупо глядя на медленно застывающую лаву.
Издалека послышался конский топот. Цокот копыт становился все громче, всадники приближались. Вот они попали под сияние «Светлячка» и остановили коней.
Их было пятеро. Четверо носили пурпурные мантии. Пятый… У пятого на лице была знакомая маска.