Сердце для стража
Шрифт:
К нам присоединилась пара приятелей Норпа, и дальше двигались уже вместе. Не доходя до места, где остались наши основные силы, я скомандовал остановку. Пора было побеседовать с пленником.
— Вытаскивай лопухи изо рта и штаны подтяни.
Выплюнув остатки кляпа, тот заискивающе произнес:
— Вы бы не убивали меня, а? Я никому не расскажу, что вас видел. А то ведь начнут искать, и попадетесь.
— Может, и отпустим, — равнодушно ответил Норп. — Перед тобой страж, обращайся уважительно и отвечай, когда он спрашивает.
— Конечно, сэр
— Да, отпущу, если все расскажешь.
— А что надо рассказать?
— Скажи: кто вы вообще такие?
— Мы? Да просто люди моря. Главный у нас Терек, может, слышали о таком.
— Пиратством живете?
— Сейчас редко. До Терека главным был Шних, тот прямо-таки жил в проливах. Но после того как его четвертовали речные герцоги, мы на запад перебрались, а тут купцы нечасто попадаются. Силенок после того дела маловато осталось для серьезных дел.
— Сколько у вас сейчас народу?
— Я грамоте не обучен, считаю совсем плохо.
— А ты в деньгах попробуй, может, лучше получится.
— Да чуток побольше, чем миллий в нарии.
Нарией называлась самая мелкая серебряная монетка Империи Рении — одного из сильнейших государств северян, деньгами которой не брезговали пользоваться не только соседние и далекие страны, но даже демы. В свою очередь нария изначально состояла из ста медных миллий. Но затем в результате просчетов имперских финансистов, слишком увлекшихся штамповкой дешевой мелочи, этот курс упал и сейчас колебался в районе ста двадцати.
Похоже, пленник не обманывал — его слова соответствовали моим подсчетам.
— Сколько за нами пошли?
— Не знаю. Много. Почти все.
— А сколько в лагере осталось?
— Дюжины две, если не меньше.
— Зачем вы сюда пришли? Что у вас за дела с Наром?
— Что за Нар?
— Нар Гердо, купец с юга. Якшается с контрабандистами — семейкой Шнерха.
— А, так ты про того, с порезанным задом? Но я его первый раз увидел. Шнерхов — да, знаю. Они со Шнихом, пока тот не попался, частенько дела вели. Земляки ведь, по прозвищам понятно откуда. Потом я их долго не видел, а сейчас они опять в деле. Только вы корабли их погубили, с командой вместе. Один купчина и спасся да пара человек с ним.
— Я и сам знаю, что с кораблями и кто спасся. Про дела ваши давай рассказывай: чем вы с ними заниматься хотели?
— Терек зубы точит на богатую деревню. Она рядом с берегом, далеко идти не надо.
— Откуда рядом с берегом взялась богатая деревня? Здесь ведь честные люди не селятся.
— Говорят, беглые это, еретики, которые от имперцев ушли. Там их, по слухам, любят жечь на кострах, а им это не очень-то нравится. Здесь ведь места такие, что ренийцы точно не достанут. Барон, который землей этой владеет, кроме серебра, знать ничего не знает, ему приплати — так он самому нечистому позволит селиться, где ему захочется. Хотя все бароны одинаковые…
— Покороче давай, мы и без тебя знаем, чего стоят здешние бароны. Про деревню, и побыстрее.
— Тут есть людишки, которые с Тереком дела ведут. Ну там рабынь подкидывают отборных, или полезное шепнуть могут. Они сказали, что еретики — добыча легкая, потому как им вера не позволяет кровь чужую проливать. Терек, конечно, захотел такую легкую добычу прибрать. Вот только обман получился. Деревня у них настоящая крепость, и мы там несколько ребят потеряли, когда попробовали сунуться. Нас сразу заметили, все, кто на полях работал, запереться успели и давай стрелы и камни метать.
— То есть проливать чужую кровь еретики не побоялись?
— Так все и было. Я сам видел. Настоящая крепость, на такую армия нужна.
— Тогда почему здесь крутитесь?
— Это мы второй раз пришли. Терек сказал, что договорился со Шнерхом. Тот должен был привести говорящего с тьмой. Сейчас в округе полным-полно тварей, которые с Бакая перебрались. Воевать с ними никто даже не пробует, земли-то здешние, почитай, ничего не стоят. Вот если толпу уродов собрать, крепость легко можно взять. Да только на дне морском и Шнерх младший, и его говорун. Купец об этом рассказал, и судовые старшины обсуждать начали, как дальше поступить. А тут вдруг узнали, что и вы на острове, и деваться вам некуда. Решили вас схватить всех до единого и наказать за бунт. А стража — в цепи и серым отвезти, те за него должны щедро заплатить.
— Понятно…
— Дан, ты что-то еще хочешь у него узнать?
— Вроде нет… — неуверенно ответил я.
Норпу этого невнятного ответа хватило. Быстрым отточенным движением, выдававшим далеко не профана в этом деле, он ухватил пленника за лицо, заставив задрать голову, и провел ножом по горлу.
— Ты что делаешь?! — опешил я, глядя, как обливающийся кровью пленник заваливается на колени.
— Как что? Убил свиноеда. Больше не будет в ежевике гадить.
— Я слово давал, что не трону его!
— Так ты слово свое сдержал, не тронул. Но я-то ведь не клялся. Да и что стоит слово, данное свиноеду? За него даже дурак миллим не даст. Нет ничего зазорного, если такого слова не сдержать.
Каков мир, таковы и нравы. Я обычно не удивлялся и не возмущался, когда с подобным сталкивался, но даже года не хватило, чтобы начать с равнодушием смотреть, как в шаге от тебя человека режут, будто курицу.
Вытирая нож об одежду умирающего, Норп невозмутимо поинтересовался:
— Дальше что делать будем?
— Для начала надо встретиться с Ольбом и его людьми. А потом посмотрим.
Мы плохо знали остров, но брошенную деревню помнили все. Именно там назначили место сбора на случай, если придется разделиться. Когда мы со всеми предосторожностями туда добрались, Ольба на месте не оказалось. Пришлось ждать.
Ждали долго, я уже волноваться начал. Остров не так велик, чтобы бегать здесь часами: где это его так долго носит?
Когда наконец пропавшие объявились, первым делом поинтересовался причиной задержки.