Сердце дракона
Шрифт:
И Бран медленно покачал головой.
— Мы возьмем Скальга с собой в Хьердисборг. Я верю тому, что он сказал о себе — без его помощи нам никак не отыскать
Дирстигга
Глава 18
Скальг выразил свою благодарность Брану самым удивительным образом.
Он попросту отвесил ему поклон, исполненный глубочайшего уважения, и одарил всю компанию простодушной и радостной улыбкой. Затем он отправился к подножию холма, где припрятал добытого на поле битвы коня; множество этих
Несчастных животных, по большей части раненые бродили разрозненными группками среди пара от истаявших доккальвов. Когда путники выехали к Хьердисборгу, Скальг рассказал о том, что
— Итак, чем больше Хьердис теряет, тем больше приобретает Миркъяртан, — угрюмо заключил Бран. — Как бы не пришлось нам дважды сражаться с одним и тем же противником.
— Насчет Миркъяртана ты не тревожься, — заверил его Скальг. — Он сейчас слишком увлечен местью Хьердис, куда ему помнить о нас! Мы захватим его врасплох и отнимем у него плащ Дирстигга, прежде чем он поймет, что, собственно, произошло. Пора и Миркъяртану узнать, что мы — сила, с которой следует считаться — как уже узнала это Хьердис, которую мы погоняем кнутом в нужном нам направлении. Мы ведь не игрушки в чьих-то руках, верно?
— Разве что в твоих, — ядовито отозвался Пер, — если ты полагаешь, что я собираюсь воровать у Миркъяртана этот плащ. Пускай себе Дирстигг сам добывает у колдуна свои одежки — нам-то какое до этого дело? Не понимаю, Скальг, чему ты так радуешься. Мы ведь скачем в Хьердисборг, то есть, вероятнее всего, навстречу собственной погибели. Если б только мы в свое время отослали Ингвольд в безопасное место… — он покосился на Брана, — прежде чем наши враги сообразили, какие чары навела она на кое-кого…
— Нашел тему для дурацких шуток! — вспыхнув, огрызнулся Бран. — И потом, Ингвольд должна отомстить за гибель своих родителей, а мы обязаны помочь ей в этом, если будет на то воля Рибху.
— Будет, будет, еще как будет! — хохотнул Скальг.
К закату путники разбили лагерь в таком месте, откуда хорошо были видны окрестности. Бран, первым ставший на стражу, сидел и смотрел, как сумеречные тени затопляют холмистый край, и вслушивался, чутко ловя звуки битвы. Скальг присоединился к нему, источая сильный запах вареного лука, который он обильно поглощал за ужином. Брана не слишком обрадовало общество старого мага, однако он подвинулся на камне, и Скальг уселся рядом, рассыпавшись в благодарностях. Он не упускал ни одного случая поблагодарить Брана за его благородство и заверить, что ему никогда не придется об этом пожалеть. Исполнив этот привычный ритуал, Скальг огляделся и заметил:
— До чего же мирный вид, правда? Даже не верится, что в каждой тени кишмя кишат драуги, а в расселинах затаились доккальвы, ожидая заката, чтобы двинуться в путь. Народ это, надо сказать, отчаянный и готовый сейчас на все, а ведь они окружают нас со всех сторон. Было бы куда безопаснее повернуть к Микльборгу и дождаться, покуда все эти бедолаги не вымрут или не доберутся до Хьердисборга.
— Я не могу ждать. Мне надо быть поближе к Хьердис, чтобы она не забыла о том, что обещала мне меч, и не попыталась причинить вреда Ингвольд. Если я буду при королеве, уж я позабочусь, чтобы она не получила никакого преимущества в этой нашей сумасшедшей игре. — Бран вздохнул и подпер кулаком подбородок. — Я пытаюсь водить ее за нос, но не знаю, насколько могу согнуться, чтобы не сломаться вовсе.
— Не такое уж это плохое занятие — гнуться, — хитро заметил Скальг. — Ты же видел, я все время только этим и занимаюсь, и вот как далеко это нас завело. Погоди, еще увидишь, как моя участь переменится к лучшему! Старина Скальг еще тебе пригодится. Я ведь могу проникнуть почти повсюду. Мне хочется сделать хоть что-то, чтобы доказать тебе, Бран, свою преданность и дружбу. Я мог бы пробраться в подземные темницы и поискать там Ингвольд, я подслушивал бы под дверями или вызывал слуг на сплетни, и таким образом наконец нашел ее. Ты только позволь
— Ну да… ладно, поглядим, как сложатся дела, — с сомнением пробормотал Бран.
Пока они говорили, стемнело, и теперь они различали на вершинах холмов отдаленные огни, мерцавшие в бархатно-черном небе мириадами алых искр. Бран поднялся, собираясь вернуться к костру, но вдруг замер и прислушался, сделав Скальгу знак помалкивать. Он услышал перестук конских копыт — отзвук галопа, прозвенев по кремнистому склону холма, утонул в расселине неподалеку от лагеря.
— Чтоб мне съесть мои сапоги, если это не доккальвы, — прошептал Скальг. — Они удирают, спасая свою шкуру, а за ними по пятам гонится жаждущий мести Миркъяртан. Он будет рваться к Хьердисборгу, сметая все на своем пути и стирая в порошок тех, кто преградит ему дорогу. Вряд ли нам сейчас удалось бы добраться до Микльборга, даже если б ты передумал.
Пока путники седлали коней, мимо них, нахлестывая своих скакунов, промчались еще два отряда уцелевших доккальвов и, не заметив путников, исчезли в расселине у подножья горы. Тем, кто добыл коней, еще повезло; пешие беглецы едва плелись, иные с ног до головы в засохшей крови, они еле-еле переползали от одной тени к другой. Прячась в щелях, бедолаги следили за проезжающими всадниками и порой грозили им кулаком, кляня их последними словами за трусость.
Кольссинир все время заверял Брана и Пера, что на них никто и не глянет, когда они будут направляться к Хьердисборгу, однако Бран неизменно натягивал капюшон пониже на лицо и оставался настороже. Беглецы-доккальвы были слишком увлечены спасением своих драгоценных жизней, однако судя по их кратким репликам, по пятам рассеянного войска следовали драуги. Миркъяртан подошел уже к позициям доккальвов у Хьялмкнипа и скоро должен был одолеть сопротивление небольшого отряда, который предпочел защищаться, нежели спасаться бегством, даже если этот выбор означал смерть.
Ближе к рассвету большинство доккальвов выискивало расщелины потемнее в лавовых потоках, чтобы укрыться там до наступления ночи. Редкие смельчаки закутали лица, завернулись поплотнее в плащи с капюшонами и продолжали путь, держа оружие наготове.
К ночи драуги продвинулись довольно далеко, чему немало способствовали пасмурная сырая погода и черный туман, насланный Миркъяртаном. Вскоре после того, как последние отсветы заката истаяли в небе, до путников донесся шум сражения. Доккальвы, удиравшие от врага, прибавили ходу, бросая по дороге раненых и обессилевших, которые оглашали ночь отчаянными воплями. Из слов, которыми перебрасывались иные всадники, Бран заключил, что драуги взяли штурмом Хьялмкнип и неудержимо двигались к Хьердисборгу с обычной стремительностью, свойственной этим тварям, которые маршируют, покуда их истрепанные тела не рассыплются в прах под ногами их собратьев. Всю ночь драуги безостановочно шагали в направлении, указанном Миркъяртаном, подгоняемые со всех сторон Призрачными Всадниками — точно жуткие пастушьи собаки, опекающими чудовищную отару.
Весь следующий день прошел у путников в вынужденном отдыхе. Хотя они и вышли в путь незадолго до полудня, после утреннего привала в безопасном месте, через пару часов пришлось им остановиться. Факси захромал и при каждом шаге болезненно мотал головой. Бран в растерянности осмотрел его копыто в поисках припухлости или ссадины, но так ничего и не нашел. Когда Бран выпустил его ногу, Факси осторожно приподнял ее, точно его конечность была чересчур нежной, чтобы ставить ее на землю.
— Придется нам его бросить, — объявил Кольссинир, сверля злобным взглядом старого коня. — Свихнуться можно прежде, чем поймешь, как он ухитрился захромать в самый неподходящий момент! У него и прежде было немало возможностей сделать это, когда мы отчаянно нуждались в свежей конине, но нет — он дождался самой опасной минуты, чтобы предать нас.