Сердце и душа
Шрифт:
Глава 5
Брайан Флинн не знал, чего ожидать, когда в Россмор приехал новый польский священник. И уж совершенно точно он не ожидал, что у него появится лучший друг.
Томаш оказался веселым, жизнерадостным молодым человеком, он всегда с удовольствием помогал в приходе. Именно таким священником, как помнилось Брайану, был двадцать лет назад он сам. Томаш верил, что доброй волей можно добиться чего угодно, Брайан эту веру уже потерял. Кажется, у людей пропала потребность в церкви, так зачем же он все пытается строить мост между Богом и верующими?
К утренней мессе не приходил почти никто, только несколько стариков. Когда-то женщины начинали с мессы день, а потом отправлялись за покупками; местные продавцы забегали в церковь во время обеденного перерыва. Школьницы просили о хорошей карьере, время от времени наведывался поставить свечку какой-нибудь юный красавец. Здесь искали помощи родители больных детей. Здесь обретали покой встревоженные и обиженные.
Где они сейчас? Или уже на небесах беседуют со Святой Анной у чудотворного источника, или, как могут, устраивают свою земную жизнь. Отец Брайан Флинн знал, что если люди справляются сами, то нужно просто радоваться за них, и Бог тоже будет доволен. Зачем сохранять пустые ритуалы, если они никому не нужны?
Но от подобных мыслей рукой подать до ереси. Так можно дойти и до того, что церковь не играет никакой роли в спасении души. Этим путем отец Флинн идти не хотел. Поэтому он с завистью наблюдал за Томашем. Тот то устраивал крестный ход, в котором почти никто не участвовал, то фестиваль, который мало кого интересовал.
Шли дни. Каждое утро Флинн навещал мать. Она жила в доме Недди Нолана. Недди, Клэр и их дочь умудрялись присматривать не только за его матерью, но еще и за престарелым каноником и умалишенными братьями, до строительства объездной дороги работавшими в садовом центре. С тех пор облик города полностью изменился. Благодаря усилиям братьев сад Недди и Клэр совершенно преобразился, на зависть всему Россмору. Помимо этого Клэр преподавала в женской церковно-приходской школе.
“Такие люди заменяют церковь”, — иногда говорил Брайан Флинн Томашу за вечерней партией в шахматы. Томаш не соглашался: люди вроде семьи Нолан не заменяют церковь, а дополняют ее, это повод радоваться, а не вздыхать, неужели не так?
Каждый вечер Томаш выучивал три новых слова. Особенно ему понравилось слово “дуралей”.
— А что именно оно означает, Брайан? — спросил он.
Брайан, далеко не в первый раз за эти дни, не знал, что ответить.
— Что у человека, которого так называют, беда с мозгами.
— Он психически болен? Дуралей — психически больной человек?
— Нет, вовсе нет. Это значит, что он ведет себя неумно.
— Словно переживает нервный срыв?
— Нет, “дуралейство” у дуралея в крови. Ох, так я ничего не объясню. Дуралей — это просто-напросто балбес.
— Балбес! — восторженно воскликнул Томаш. — Какое чудесное слово! Что такое “балбес”?
Брайан почувствовал облегчение, когда разговор перешел на конференцию в Дублине. Целый день лекций и семинаров, посвященных Церкви и Новой Ирландии, миссионерской работе среди иммигрантов, основным принципам, актуальным сейчас для приходов по всей стране.
Брайан и Томаш сели на поезд до Дублина, чтобы поприсутствовать на конференции. Днем к Брайану подошел епископ и посетовал, что в центре Дублина очень не хватает работящих, энергичных священников.
— Ваше преосвященство, пожалуйста, не забирайте у меня Томаша. Это человек-огонь, Россмор на глазах преображается, — взмолился Брайан.
— А при чем тут Томаш? Я говорю о вас, — удивился епископ. Как будто это само собой разумелось. Так все и началось. Через три месяца Флинна перевели в дублинский приход.
Где он поселится, кажется, никого не интересовало. Прошли те дни, когда дом священника был важен и значим для всего прихода; подразумевалось, что отец Флинн быстро найдет себе какое-никакое жилье. Он поспрашивал местных жителей, и Джонни, большой, грубовато-добродушный парень, похожий на многоборца, сказал, что в его доме сдается квартира. Разумеется, не слишком роскошная, но удобная; за углом — хороший паб, дальше по улице — магазин, работающий допоздна. Что приятно, хозяин живет в другом месте, впрочем, если подумать, навряд ли Брайан будет так уж часто устраивать шумные пирушки. Так или иначе, переговоры завершились быстро, Томаш заказал грузовик, и немногочисленные пожитки Флинна перевезли в Дублин.
— Пожалуйста, Брайан, возьми этот чудесный теплый ковер, здесь может быть холодно зимой, — упрашивал Томаш.
— Нет-нет, этот ковер останется в доме священника. — Брайан хотел, чтоб все было по справедливости.
— Господи Иисусе, вы точь-в-точь как парочка стариканов, которые после многих лет брака делят имущество, — ухмылялся Джонни, имевший резко отрицательные взгляды на супружество. — И почему столько шума вокруг обета безбрачия? — недоуменно качал он головой. — Вам просто повезло! Мой совет — держитесь от женщин подальше.
— Ты говоришь так только потому, что до сих пор не встретил славную девушку, — возражал Брайан.
— Славных девушек не существует, они все одинаковы. Когда я вижу, как мужчины — нормальные, подчеркиваю, мужчины! — подтирают детскую отрыжку, меняют подгузники, возятся с орущими и гадящими кусочками мяса, мне кажется, что мир сошел с ума.
— Если бы все так думали, Джонни, мир, каким мы его знаем, прекратил бы свое существование, потому что люди перестали бы вовсе заводить детей.
— Тоже недурно, — пробормотал вполголоса Джонни.
В его квартире на втором этаже было полно спортивных тренажеров. Из книжек он признавал только пособия по фитнесу. В холодильнике всегда стояли оздоровительные напитки, а на подоконнике — ваза со свежими фруктами. Джонни был беззаботным добрым парнем, он щедро делился своим временем и навыками. Каждую неделю он давал несколько уроков физкультуры в одном из социальных центров и постоянно приглашал местных жителей побегать вместе с ним в парках. Брайан тоже получил приглашение.