Сердце из стекла

Цой Анна

Меня же проводили до душа и поставили под теплые струи воды, стекающей по волосам и одежде.

– Я буду в комнате, – устало произнесла мама и вышла, закрыв за собой дверь ванной.

Не знаю, где я нашла силы оттереть липкий пот и грязь с собственного тела, однако вскоре я вышла закутанная в полотенце. Рая, как и обещала, сидела на стульчике у широкого окна, рассматривая спокойное черное море и прислушиваясь к звукам, издаваемым мной.

Стоило мне прикрыть дверь, как она поднялась, подошла ко мне и высушила мои волосы, проведя рукой от макушки до кончиков.

– А теперь

спать!

Я кивнула, вяло ей улыбнулась и в самом деле упала на кровать, укрываясь тяжелым пуховым одеялом. Ее ждало командование по разбору трупов и уборке. Я же помочь могла, только не мешаясь под ногами. А значит лучшим вариантом было лежать здесь и спать, не обращая внимание на громкие голоса в коридоре и бабахи с палубы, доносившиеся до комнаты лишь приглушенным стуком.

05

«Хлюп!».

Большая капля упала на нос и быстро скатилась по нему, плюхнувшись в лужу, в которой я стояла. Босые ноги ощутимо подрагивали, а все тело уже с минуту как покрылось большими зябкими мурашками. Мне не было нестерпимо холодно, однако пронизывающий ветер приносил не особо приятные ощущения, довершаемые крупным дождем.

Стоило мне поднять взгляд, как передо мной пронеслась тень, закутанная в черный плащ, чуть не сбившая меня с ног. Лишь в последнюю секунду я успела сделать резкий шаг назад, сравнимый только с падением, и тихо выругаться. Последнее явно было лишним, потому как сейчас особого смысла в моей болтовне не было – я вновь находилась в чьих-то воспоминаниях, а значит меня никто не услышит и, соответственно, не увидит.

Вокруг был самый обычный деймосовский лес, с его обилием темно-зеленых хвойных деревьев и колючих кустарников. А значит видение вновь занесло меня в этот мир. Сейчас был день или возможно предрассветные сумерки – из-за плотных дождевых облаков небо казалось хмурым и неприветливым, а достаточно пышные кроны деревьев позволяли видеть только его кусочек, что усложняло задачу в несколько раз.

Однако это была незнакомая местность. Не знаю как, но я отчетливо это понимала. Виной тому могли быть и обычные земляные овраги, которых никогда не было в горной местности близ Белокаменного замка, а я знала только ту область, или, возможно, отсутствие тех самых скал, привычных глазу, из-за которых деревья вокруг школы росли намного реже, чем я видела здесь.

Мужчина, что было понятно по росту и развороту плеч, словно копируя меня, почти поскользнулся, но, взмахнув руками словно крыльями, встал на обе ноги и замер на месте. Голова, прикрытая капюшоном, поворачивалась из стороны в сторону, будто выглядывая кого-то. Он быстро ходил меж деревьев, оглядывался и бурчал что-то себе под нос. Вскоре мужчина сменил место «поиска» и начал судорожно обходить соседний огороженный кустами клок земли.

– Мелкий паршивец! – послышался шипящий злой голос из-под капюшона, – как найду, уж я тебе задам!

Угроза вышла немного несуразной и достаточно смешной, потому как в этот момент искатель как раз поднимал ветку одной из странноватых «елочек», под которыми спрятаться мог только младенец. Или мелкое животное, типа белки.

Я непроизвольно хохотнула и продолжила наблюдать за мужчиной, резко откинувшим промокший до нитки капюшон и вновь оглядевшимся вокруг. У него было самое обычное ничем не примечательное лицо рабочего мужчины лет сорока с хвостиком: щеки, верхнюю губу и подбородок покрывала щетина с проседью, отросшая уже в приличную бородку, а колючий взгляд с ненавистью бегал из стороны в сторону, выдавая в нем что-то сродни волнению.

– Тебе будет лучше, если я найду тебя раньше, чем Лорд Вольтер узнает о твоем очередном побеге, – в его голосе послышалась ухмылка и грубость, будто он говорил что-то бранное, а не звал.

Сзади раздались шум, хлюпанье копыт по размытой проселочной дороге, ржанье лошадей и громкие человеческие голоса. Все это переросло в крики и гомон, а к мужчине подбежала орава мальчишек, старающихся перекричать друг друга, а затем и пара всадников на лошадях. Что примечательно – последними были две женщины-аристократки, что угадывалось по дорогой ткани плащей и платьев, проглядывающихся меж полами верхних одежд.

Дети тут же умолкли, смиренно опустив головы и лишь спокойно сбившись в кучку в отдалении. Скорее всего это были дворовые мальчишки, которые так же были отправлены искать «кого-то» в лес, а потому все они усердно пытались растереть замерзшие от холода босые ноги, напоминая сейчас меня саму. Единственным отличием было то, что я попала сюда прямиком из кровати, а они оставались босоногими круглый год.

– Нашел? – произнесла одна из «дам», в то время как вторая оглядывала периметр на предмет беглеца.

Что-то в сознании подсказывало мне, кого именно они ищут. Непонятно было почему он сбежал, сколько ему сейчас лет и правдивы ли слова мужчины, назвавшего это побегом?

– Нет, Леди Вольтер. Мы снова не можем его найти… – мужчина так же, как и мальчишки, опустил глаза, не смея их поднимать.

Голос его при этом стал мягким и услужливым, выставляя своего хозяина заядлым лгуном и хитрецом. Ведь того, кого он искал, он бранил с особым гневом и ненавистью, в то время как перед Леди услужливо лебезил.

– Продолжайте поиски, – сипло произнесла Гилида Вольтер, стараясь скрыть в словах волнение и подкатывающиеся к горлу слезы.

Скорее всего она была единственной, кто переживал – остальные делали то, что им было приказано и с презрением ругали виновника.

Присутствующие тут же разбежались кто-куда, всадницы же остались на месте. Вторая Леди, молчавшая все это время, была точной копией матери Феликса. Черные жесткие волосы были перетянуты обручем, азиатские раскосые глаза хищно щурились, а правая рука с силой сжимала хлыст, то и дело поднимая его, будто замахиваясь.

Женщина не понравилась мне с самого начала. Как, собственно говоря, и ее дочь, или другая родственница, кем бы не приходилась ей Гилида.

– Если Александр узнает об очередном твоем промахе, то точно отберет мальчишку! Чем ты только думала? – начала третировать и так находящуюся в ужасе женщину вторая.

То, что они были в не особо приятных отношениях, я осознала с той самой минуты, когда они переглянулись, и мать Фила отвела глаза первой, просто не выдержав такого взгляда.