Сердце кугуара

Углицкая Алина

Испугавшись собственных мыслей, Лукаш отшатнулся от девушки. Резко поднявшись, он сделал несколько спешных шагов, увеличивая расстояние между ними, насколько позволял лодочный сарай, а потом хрипло выдавил, превозмогая грохот пульса в висках:

— Ева, я привез твои вещи. Они там, в мешке. Думаю, ты захочешь переодеться.

— Вещи?

Обескураженная его поведением, девушка перевела взгляд в указанном направлении. На пыльном столе лежал черный полиэтиленовый мешок, такие обычно используют для мусора. 

— Да, твои вещи. Люди Андрулеску постарались,

приведя их в негодность. Но кое-что еще можно использовать. Хотя, ноут полностью уничтожен, я его брать не стал.

Поднявшись, Ева на негнущихся ногах проследовала к столу. И от нее не укрылось, как Лукаш намеренно сделал пару шагов назад, чтобы не дай бог, она не оказалась к нему ближе положенного. Он остановился только когда уперся в борт катера.

— Я не заразная, — буркнула девушка, не скрывая раздражения.

— Это не то, что ты…

— Ага, как же, — оборвала, не давая договорить. И, не желая сдерживать злость, пестуя собственную обиду, бросила прямо в лицо: — Вчера ты трахнул меня, не спросив хочу ли я этого, а сегодня шарахаешься, как от чумной. Что, не так?

А потом повернулась к нему спиной и схватила мешок, чувствуя, как на глазах вновь выступают слезы.

Черт возьми, Ева, сколько можно реветь? И перед кем? Перед этим мужланом? Да пусть он пропадом пропадет! Еще не родился тот гад, из-за которого она будет лить слезы. Пусть поможет ей выбраться отсюда живой и здоровой, а потом катится ко всем чертям. Она ни капли не пожалеет… Ни капельки! У нее есть для кого жить и кого любить.

В сарае повисла пронзительная тишина.

Стиснув зубы так, что даже челюсти заболели, Ева рванула пальцами полиэтилен. На стол вывалился ворох тряпок, а вместе с ним и что-то тяжелое, глухо ударив о старые доски.

Телефон. Ее телефон.

Ева уставилась на него, не веря своим глазам.

Экран был разбит, но если бы кто-то намеренно хотел уничтожить мобильный, то одним экраном дело бы не обошлось. Видимо, девайс просто попал под горячую руку. Дрожащими руками Ева коснулась пластиковой коробочки. Нажала кнопку и — о чудо! — экран засветился. Симка оказалась на месте, а вот сети по-прежнему не было, но и на том спасибо. Девушка судорожно вздохнула.

— Работает…

Тот, кого стоило поблагодарить за такой подарок, все еще находился у нее за спиной. И только тут девушка поняла: за последние пять минут, с тех пор, как она бросила свое обвинение, Лукаш не сказал ей ни слова.

Первый укол совести Ева проигнорировала. Вот еще, это кто из них должен еще обижаться? Это не она набросилась на него, как дикий орангутанг в брачный сезон. Не она скрывала от него свою звериную сущность. И не она бросила его одного в продуваемом всеми ветрами сарае, чтобы потом вернуться, как ни в чем не бывало и сказать, что все хорошо. И вообще, она столько пережила за последние сутки, что имеет право закатить истерику!

Но сколько бы Ева не убеждала себя, что у нее было право бросить «правду-матку» в лицо, с каждым мгновением тишины ее воинственность отступала, пока не растаяла окончательно.

Очень

медленно девушка повернулась.

Лукаш все еще стоял там, где стоял. Вот только лицо у него было такое, что у Евы невольно ослабли колени, и ей пришлось прислониться к столу, чтобы удержаться на ногах. Каменная маска, наглухо скрывшая все эмоции. Он даже не смотрел на нее. Точнее, смотрел, но так, словно она была пустым местом. Его взгляд проходил сквозь нее, не замечая препятствия, такой отрешенный, бесстрастный. Чужой. И Еве стало по-настоящему стыдно.

— Прости… — губы с трудом шевельнулись, выталкивая единственное слово. Пальцы до боли сжали забытую мобилку. Лукаш никак не отреагировал, продолжая смотреть сквозь девушку. На его лице не дрогнул ни единый мускул. Казалось, перед Евой стояла статуя, выбитая из гранита.

— Лукаш?.. — голос предательски дрогнул.

Мужчина моргнул, возвращаясь в реальность, а потом, как ни в чем не бывало, холодно произнес:

— Ты права. — Эти слова прозвучали как выстрел. Нет, как пощечина. Ева побледнела, сердце болезненно сжалось.
– Мобилку я проверил, «жучков» нет, но пока не восстановят вышку, она бесполезна. Переоденься, через полчаса мы отчаливаем.

Замолчав, Лукаш спокойно поднялся по трапу на палубу катера и исчез в рубке.

Ева осталась стоять у стола, стискивая телефон побелевшими пальцами. На душе было гадко. А еще появилось ощущение, что она только что совершила самую большую в жизни ошибку.

Глава 21

Лукаш с остервенением рванул крышку топливного бака.

Нужно поторопиться, скоро отлив.

Сейчас он заправит катер горючим, спустит его на воду, и обратной дороги не будет. Для Евы это означает возвращение к людям, спасение. А для него самого?

Он не тешил себя надеждами. Зачем? Все понятно и так. Сыворотку он не достал, а это значит, что у него осталось всего несколько часов до того момента, как Зверь снова вырвется на свободу. И пусть теперь он знает, что Еве ничего не грозит, но для самого Лукаша это конец.

Ни один вер не имеет права покидать резервацию иначе, как по разрешению властей. У него этого разрешения нет. И если они встретят людей раньше, чем начнется трансформация, есть шанс, что его просто задержат, а потом отправят назад. Но если фортуна будет не так благосклонна — его попросту расстреляют. На месте.

Еще в городе Лукаш понял, что выбора у него нет. Да, он мог бы нагрянуть в лабораторию, разгромить там все в поисках лекарства, но вряд ли нашел бы его. Андрулеску далеко не дурак, и такой ценный препарат не будет держать там, где его можно легко достать. Скорее всего, сыворотка спрятана в сейфе в доме главы, но туда Лукашу ни за что не пробраться. Оставался единственный вариант: использовать оставшееся время, чтобы вывезти Еву с острова. Спасти из лап Андрулеску и его сумасшедших идей.

О том, что будет дальше, Лукаш старался не думать. Он уже все решил. Главное — безопасность девушки.