Сердце ледяного мира
Шрифт:
— Нужно тщательно подготовиться. Всё продумать. Нужно взять с собой еду, деньги.
Алин наблюдала за любимым. В голове царил хаос. Чем больше она думала про решение Эрна, тем сильнее чувствовала себя потерянной, как будто вместо картины будущего перед ней высыпали разобранный пазл. Алин смотрела на эти разноцветные части, и совершенно не понимала, какие детали соединить…
— А куда мы пойдем? — поинтересовалась она.
— Хороший вопрос! — воскликнул Эрн, а затем резко остановился и снова повторил. — Очень хороший вопрос. Точно нужно убраться подальше от деревни.
— Я согласна, что лучше в городе поселиться. В деревне все друг друга знают, и наше появление может вызвать массу ненужных вопросов и слухов. Да и идти лучше в Линию. Я слышала, что в Сол с крестьянами очень строго обращаются. Чтобы съездить в другое поселение, нужно разрешение местного войта!
Алин чувствовала, что отвечает на автомате и то, что от неё хотят услышать. Сама же она хотела остаться одной и всё обдумать, но не выгонишь же любимого. Не так поймёт ещё.
Эрн наставил на неё палец.
— Ты — умница! Тогда Сол не подходит для нашей остановки. Поедем в Лимию.
— У меня там бабка живёт, — Алин вспомнила, что мама была родом из восточных земель.
— Ну, нет, — щёлкнул языком Эрн. — Не хватало ещё, чтобы она отправила тебя домой. Да и если бежать от прошлого, то окончательно. Возьмём другие имена и фамилию.
Эти слова будто что-то порезали внутри Алин: стало нестерпимо больно, а в глазах набухали слёзы.
— А когда, — Алин запнулась на следующем слове, но быстро взяла себя в руки. — Когда сбежим?
— Я думаю, что лучше всего, когда все уедут на ярмарку. На следующий день или даже через. Главное, чтобы твой отец уехал подальше, и ему потребовалось больше времени добраться домой, когда узнает про побег. Но есть одно «но», — протянул Эрн и уставился на потолочные балки, будто в них была причина, — бежать лучше ночью. Днём на дорогах будет много народа, а золотая монета кому угодно развяжет рот, и нас выдадут с потрохами.
— А как же волки, иллиды? Медведи? — испуганно воскликнула Алин и прижала руки к сердцу.
— Да, это вопрос, — закивал Эрн и снова принялся скрести ногтем кончик носа. — Я что-нибудь придумаю.
Любимый подошел к Алин и обнял. Его горячее дыхание обжигало кожу.
— Не переживай, душа моя. Тебе не надо ни о чем беспокоиться. Я обо всём позабочусь. Всё будет хорошо.
Алин обвила его шею руками и закрыла глаза.
— Я помолюсь Богам, чтобы они защитили нас.
Глава 12: Путь-дорога
До ярмарки оставались сутки. Вечером Хейзеры вынесли в избу из сеней и погреба всё, что откладывали на продажу в течении полугода: пушнину, шкуры, колбасные кольца, сало, полендвицы, а из ледника — замороженные тушки зайцев, куропаток, и выложили на стол. Пока мама с Мириам заворачивали товар в ткани и перетягивали бечёвкой, Эйнар притащил из сарая сундук и крепил к нему ножки.
Перед тем, как навесить замки, Хельга достала из-под лавки горшок с печной золой. Там он стоял всю ночь, рядом с мисками с водой
Хельга высыпала щепотку золы в сундук, приговаривая:
«Домовой, домовой, поезжай со мной
Мои богатства охраняй,
Воров не подпускай.
Домовой, домовой, как вернёшься домой,
Молочком напою,
Хлебом накормлю и за печкой постелю».
Эйнар неодобрительно скривился:
— Мама, ну какой домовой? Это всё ересь. Только Всевидящий сможет защитить нас в дороге!
— Ой, сынок, больно ты умным стал, — отмахнулась от него Хельга, заткнула горшок крышкой-пробкой и спрятала среди ткани. — Вспомни, как в детстве ты просил домового отыскать потерянные игрушки. Помнишь, как ставил за печку миски с водой и даже воровал яблоки, чтобы его задобрить? И домовой находил игрушки! Помнишь, он ещё клал их на лавку у печи? А теперь для тебя он — ересь. Смотри, чтобы домовой не обиделся и не учинил ничего такого в дороге!
Эйнар хмыкнул и вышел из дома. Бабы, их ничем не переубедишь.
На следующее утро Эйнар отправился к Бломам за лошадью. Ивор задрал цены в два раза. Знал, гад, что люди заплатят, если захотят попасть на ярмарку. Пришлось, скрипя зубами, выложить сумму, которую запросил управляющий. Не тащить же сундук на собственном горбу! Получив деньги, конюх исчез, а затем вывел коричневую лошадь невысокого роста.
— Это Ягода, — конюх погладил животное по густой светло-коричневой гриве. — Спокойная. Послушная. А у вас много груза с собой? Может, вам тяжеловеса дать?
— Один сундук.
— А, ну хорошо. Ягода с ним справится.
Дома мать с сестрой принялись запрягать лошадку, а Эйнар отправился в избу за сундуками. В печи потрескивал огонь, с улицы доносились голоса родных и соседей. Интересно, а где найдёныш? Спит, наверное, словно он княжеских кровей. Эйнар презрительно хмыкнул, взял сундук за ручку и покатил за собой. Тяжёлый, зараза!
— Тебе помочь? — крикнул ему через забор сосед — полноватый мужчина с залысиной и вечно-красными щеками.
— Да, пожалуй.
Вдвоём они стащили сундук с крыльца и подняли на телегу.
— Спасибо! — Эйнар пожал ему руку.
— Да не за что, — усмехнулся сосед. — Глядишь, и мне понадобится помощь, надеюсь, что тогда не откажешь.
— Конечно. Обращайся.
Сосед ушёл к себе во двор, а Эйнар перепроверил, как запряжена лошадь. Сестра болтала с кем-то через забор, заливаясь иногда смехом, а мама ушла в дом.
Проверив, что все затянуто, как надо, Эйнар прислонился к стене сарая. Погода на удивление выдалась ясной и тёплой, а небо было такое яркое и блестящее, будто его недавно хорошенько вымыли и натёрли воском. Сангар светил мягким, нежным, жёлто-оранжевым светом. Впервые в жизни Эйнар ощутил спокойствие и безмятежность. Не нужно было никому ничего доказывать, драться, спешить. Можно просто остановиться и не бояться. Хотелось простоять так вечность, наслаждаясь новым, но таким приятным чувством.