Сердце ледяного мира
Шрифт:
— Что-то мутит воду наш старейшина, — задумчиво произнёс мужчина. — Вы видели, что было в узле?
— Обычная одежда, — пожал плечом Оратор.
— Я думаю, что это одежда колдунов. Вряд ли путник бросит свои пожитки. Хотя… если его напугали, то почему бы и нет? Может, несчастный человек столкнулся с колдунами и так улепётывал, что забыл про всё на свете. Но всё равно странно.
Оратор был с ним согласен: поведение старейшины вызывало подозрение. Почему он так испугался? Нашли же женское платье и ленты для волос. Жёлтые ленты…. Такие же обычно носит Алин, дочь Ивора! От этого осознания всё внутри на мгновение замерло, а потом
Тогда становится понятным, зачем нужно было устраивать липовый Совет. Старейшины покрывали Ивора. Или Алин. А может, даже обоих! Да неважно кого! Главное, что они все участвовали в сговоре. Если об этом узнает Прозревший, то… Оратор аж вспотел от открывающихся для него перспектив. Если он вскроет шайку, докажет, что войт Лаерда связан с колдунами, то Оратора повысят в сане, может, возведут до Слышащего или Прозревшего! Облачат в жёлтое одеяние. И он будет вести службу в Великом Доме, и его проповеди будут влиять на жизнь города или даже всего княжества! Оратор так сильно погрузился в мечты, что перестал чувствовать и напряжение в мышцах, и боль в ноге и не заметил, как подошли к дверям Дома.
Вместе с Аланом (или Эланом) они занесли сундук в келлию.
— Благодарю тебя за помощь. Я буду молиться Всевидящему о здоровье твоей семьи, — проговорил Оратор, надевая кольцо со священным символом.
— Хвала Всевидящему, — ответил мужчина и поцеловал кольцо.
Когда Алан ушёл, Оратор со всех ног бросился на второй этаж келлии. Там стоял шкаф, в котором хранились служебные одеяния и комод. На одной из полок Оратор нашёл жёлтый лист бумаг, перо, чернильницу, печать, свечу и сургуч. Голуби в клетках радостно захлопали крыльями, но Оратор шикнул на них и сразу сел за письмо. Он подробно описал всё, что произошло утром и днём. Не забыл упомянуть про найденный волос, а затем поделился подозрениями относительно совета, старейшин и войта.
«Вы не представляете, многоуважаемый Прозревший, какое гнездо зла нашло приют в этом Богом забытом месте. Сам войт, поставленный нашим великим князем, и его дочь имеют тесные связи с колдунами. Могу даже предположить, что они сами занимаются колдовством! Это объясняет, почему Ивор Блом так сильно не желал, чтобы в Лаерде построили Дом.
Смею Вас просить с должным вниманием отнестись к моему письму и принять срочные меры, пока пособникам магов не удалось скрыться и замести следы своих преступлений. Я прошу прислать в Лаерд Прозревшего для сбора необходимых улик и ареста колдуна Ивора и его дочери Алин. Со своей стороны, я обещаю всячески содействовать расследованию, а также предоставить неопровержимые доказательства их вины.
Низко склоняюсь перед Вами и
открываю своё сердце перед Всевидящим,
чтобы он видел, что я чист перед ним
и наполнен светом его взора.
Оратор Лаерда Дариан Кодд».
Оратор свернул письмо, расплавил сургуч, вылил его на край листа и поставил сверху печать с символом Ока. Затем достал из клетки одного из голубей, привязал письмо к лапке и выпустил птицу через окошко на пьедестале.
Глава 21:
Вечер Оратор провёл в ожидании, что его вызовут на Совет. В глубине души теплилась робкая надежда, вдруг он ошибается в своих предположениях насчёт старейшин и их связях с колдунами. Если вызовут на Совет, покажут найденные платья и обличат их владелицу, то, возможно, старейшины не виноваты. Но за Оратором никто не явился. Он специально допоздна находился в Доме. Ведь если будут искать, то в первую очередь заглянут сюда.
Разошлись последние прихожане, осталась лишь Берта, которая чистила каменный алтарь от воска. Оратор мерял шагами келлию, поднимался на второй этаж и выглядывал в окно, не идет ли кто. Затем спускался, выходил в зал для молитв.
— Берта, меня кто-то спрашивал?
— Нет, — отвечала девушка, не отрываясь от работы.
Вскоре и она ушла домой. Оратор слышал, как заскрипела, открываясь и закрываясь, входная дверь. Он вышел на пьедестал. Дом пустовал. Свечи и благовонья не горели. Было в этом нечто и пугающее, и умиротворяющее одновременно. Оратор выглянул в окошко.
На улице сгустилась ночь. Тучи, подобно мешковине, закрывали небо. Сквозь них тускло светили небесные линии.
Оратор наблюдал за тем, как из трубы дома напротив поднимается дым, и вдруг ощутил, как та слабая вера в собственную ошибку чадит и исчезает. Всё-таки старейшины покрывают друг друга и колдуна. И это не просто какой-нибудь захудалый колдун. Сам войт связан с магией! Ивор или его дочь… А может, даже вся их семейка!
Ноги стали ватными, на грудь будто камень положили. Оратор нащупал стул и опустился на него. Мысли прыгали, как бешеные кони. Чтобы успокоиться, Оратор закрыл глаза и зашептал молитву.
Всевидящий, Бог истинный и единственный,
Утихомирь во мне бурю и страсти,
Даруй мне, Всевидящий, спокойствие и трезвый ум,
Чтобы лучше видеть и быть проводником твоего божественного взгляда.
Что делать дальше? Оратор почесал пальцем подбородок. Старейшины в сговоре с Ивором и они намерены скрыть находку. Но он этого не позволит! Он докопается до истины!
На следующее утро, едва Сангар начал разгораться, Оратор оделся и направился к дому Советов. Он надеялся, что застукает старейшин за тайным совещанием, но в окнах не горел свет, а двери были заперты.
Серела и наполнялась светом темнота. Птицы запели, встречая новый день. По улице прокатилась запряжённая телега. Крестьянин кивнул Оратору и тронул поводья. Где-то скрипнула дверь. С шумом вылилась вода. Закудахтали куры.
Оратор посмотрел на аллею из ёлок, которая вела к дому войта, и задумался. Помимо старейшин, он же тоже может созывать Совет. Точнее, попросить о созыве. И он воспользуется этим правом. На Совете потребует объяснения от старейшин по поводу находки и их поведения. Пускай только попробуют ему отказать! Он всё-таки не обычный крестьянин. Он тоже обладает властью!
К сожалению, Оратор так и не запомнил, где жили старейшины. Никогда этим не интересовался. Берта как-то рассказывала ему про дом одного из старейшин. Чем-то восхищалась. Оратор ходил по площади вокруг колодца, пытаясь вспомнить тот момент.
Так, так. Берта тогда находилась дома и месила тесто для хлеба. А он, Оратор, в это время работал над проповедью, и разговоры девушки очень мешали, сбивали с мыслей. О чём тогда она болтала? Вроде восхищалась тем, какие красивые наличники Ароним себе установил.