Сердце пополам
Шрифт:
— Так это же прекрасно! — радостно воскликнул Грин. — Свобода!
Но Жози отчаянно разрыдалась.
— Ты не понимаешь, мне нельзя домой. Я потенциальная убийца! Что, если я все-таки убью его, и меня тогда арестуют, а может быть, даже казнят! Ах нет, женщин не казнят…
— Полно реветь, — вздохнул Том, привлекая девушку к себе и укачивая в своих объятиях. — Рано паниковать. Может быть, ты увидишь мужа и полюбишь его всей душой.
— А может быть, я вспомню, что он изощренно измывался надо мной и довел до сумасшествия, — сердито пробурчала Жози
Том замер, вдруг понимая, что она совершенно спокойно переносит его объятия, а значит, решение доктора вполне объективно. Отчего-то от этой мысли стало горько во рту, и он ревниво прижал ее к себе чуть сильнее. Нет, он не хотел бы ее отпускать.
— Ты меня задушишь, — недовольно пробурчала Жози, ворочаясь в его руках, но не вырываясь. — Том, как думаешь, у дока должны быть записи? Ну, о нашем лечении, о прогрессе, о диагнозе…
— Однозначно, — кивнул Томас. — Предлагаешь взломать кабинет дока?
— Одна бы я ни за что не решилась, — покраснела Жози. — Но с тобой… мне не страшно. Я ведь была у него в кабинете, видела все эти ящики…
— Я вижу в темноте не хуже, чем днем, — сообщил ей Том. — Но кабинет заперт. Жози, у тебя ведь есть шпильки?
— Ну конечно!
Она вынула из гладко убранных пепельно-русых волос тоненькую металлическую шпильку, а Томас, повертев ее в руках, неожиданно для себя свернул из нее какой-то странный крючок.
— Вполне возможно, что я раньше был взломщиком, — задумчиво протянул он. — Знаешь, Жози… Если вскрывать кабинет, то сегодня или завтра. Тучи, туман по ночам. А ведь почти полнолуние, хороши мы будем, если нас заметят.
— Сегодня! — решительно заявила Жози. — Чем быстрее, тем лучше.
Они встретились ночью у главного здания и прокрались в кабинет врача (Томас, действительно, легко вскрыл дверь шпилькой).
— У тебя глаза светятся, — испуганно сообщила ему Жозефина. — Как у кошки в темноте.
— Бывает, — буркнул Томас, вскрывая один ящик за другим. — Кажется, нашел!
Жози ничего не видела во тьме, ей оставалось только слушать, как он читает громким шепотом:
— Томас Грин, мужчина, предположительно от тридцати до сорока лет, доставлен в клинику двумя неизвестными. С их слов Томас является: оборотнем класса рысь. Сексуальные предпочтения: мужеложец. Переломы рук и ног, открытая травма головы. Полная потеря памяти. Лечение… Так, это неинтересно. Мужчинами внесена оплата за пребывание Т.Г. в сумме 200 двойных империалов.
Он засунул папку обратно в ящик дрожащими руками. Ладно, оборотень — он это подозревал, но мужеложец — это уже слишком! Так вот почему док не возражал против его общения с Жози! Он не представляет для нее никакой опасности!
Чтобы хоть немного успокоиться, он нашел ее историю болезни и так же зачитал вслух:
— Жозефина Ивленг, 22 года. Синдром Святой Елизаветы. Доставлена в клинику мужем, лордом Эдвином Ивленгом, в крайне истерическом состоянии. Видимых ран и повреждений, как свежих, так и застарелых, не обнаружено. При поступлении вела себя агрессивно, кидалась на людей, плакала. Назначенное лечение: ледяные компрессы, успокаивающие сборы, голодание… Тебя морили голодом? Какое скотство!
— Я не помню, — коротко ответила Жози. — Том, кто-то идет.
— Мы узнали всё, что хотели, — он убрал папку на место и запер ящик. — Ты вся дрожишь. Я провожу тебя в твой домик.
Жози послушно шла за ним и даже позволила усадить себя на единственный в маленькой комнатке стул.
— Я все же сумасшедшая, — потерянно шептала девушка, обхватив плечи руками. — Боги, какой стыд! Послушай, Том, ты должен мне помочь?
— Как? — приподнял рыжеватую бровь мужчина, за неимением второго стула присаживаясь на краешек стола.
— Ты ведь этот самый…
— Кто?
— Мужеложец.
— Предположительно. Но не точно.
— Я думаю, что ты он самый, — надула губки Жози. — Поэтому я тебя совсем не боюсь. Ни капельки.
Томас смотрел на эти губы и понимал, что в его истории болезни явно ошибка. Нихрена он не мужеложец. Ему очень хочется это Жози доказать, да так, чтобы она всхлипывала под ним, как героини её "лечебных" книг, но нельзя. Слишком хрупкой была ее психика. Он откашлялся и виновато произнес:
— А ты не думала, что ты меня не боишься, потому что я хороший? А вовсе не потому, что ты не интересуешь меня в интимном плане.
— Доктора я тоже не интересую, но я его все равно боюсь, — наморщила нос Жози. — К тому же ты меня не дослушал. Том, я больна. Но я думаю… раз я смогла к тебе привыкнуть, смогу привыкнуть и к мужу. Надо только немного потренироваться.
— Что это ты задумала?
— Я буду тебя трогать. Просто трогать, ничего больше.
— За что трогать? — подозрительно спросил Том.
— Ну… за руки. За локти. За лицо. И обнимать. Мне нужно понять, что в мужчине нет ничего страшного.
— Мне раздеться? — с невинным видом спросил Том. — Ты ведь явно мужчин без одежды боишься больше.
— А можно?
Жози хлопнула ресницами, с интересом оглядывая друга. Она бы не отказалась поглядеть на него обнажённого. Том ей нравился, а то, что он предпочитает мужчин, хоть и разочаровывало, но и успокаивало одновременно. Если честно, она бы поглядела на него целиком, но совесть тоже нужно иметь, все же она не в его вкусе.
— Совсем раздеваться? — хладнокровно уточнил Томас, прищуриваясь.
— А что, ты можешь совсем?
— Могу. Но за последствия не ручаюсь.
— Какие последствия? — чуть побледнев, сделала шаг назад Жозефина.
— Жози, я мужчина, — вздохнул Том. — У меня есть член, а это такая штука, которая может вести себя… ну… своенравно. И на красивую женщину среагировать.
— Но ты же не такой!
— Я может и не такой, а он — ещё какой.
Она снова закусила губу и задумчиво оглядела его с ног до головы, и Тому отчаянно захотелось лизнуть ее губы. Провести пальцами по ее щекам. Опуститься на колени и осторожно расстегнуть пуговки на платье.