Сердце пополам
Шрифт:
— На имя Томаса Грина?
— На имя Джеральда… Грина.
— Вы вспомнили, как вас зовут?
— Да. Я — Джеральд Браенг.
— Я так и думал, — с азартом хлопнул по столу рукой док. — Это же всё объясняет!
***
Для Жозефины весть об отъезде любимого мужчины стала ледяным душем. Она была уверена, что уедет первой, что у них есть какое-то время побыть вдвоем и насладиться запретным общением. Но время утекло, как вода сквозь пальцы. Больно, страшно.
Она сама пришла в его домик
— Ты завтра уезжаешь, — шептала Жози. — Просто… последний раз, Джерри. Мы, наверное, больше никогда не увидимся. Я хочу сделать так, чтобы ты вспоминал меня.
— Я и без того буду вспоминать тебя, — пробормотал Джерри. — Неужели ты думаешь, что я подлец? Я заберу тебя у мужа…
Мягкая ладонь легла на его губы.
— Не нужно врать, — грустно ответила Жозефина. — Я не маленькая девочка, я всё понимаю. Пожалуйста, не порти всё лживыми обещаниями. Лучше поцелуй меня… так, чтобы у тебя клыки вылезли.
Она тихонько засмеялась и наклонилась над ним так, что ее волосы упали на его лицо. Джерри дернул ее за плечи вниз, впиваясь в ее губы жадным поцелуем. Желание леди — закон. Он очень хотел ее, думать ни о чем не мог, кроме неё. Какая смелая девушка! Куда смелее, чем он!
Жози уперлась ладонями в его грудь, прерывая поцелуй.
— Погоди, — прошептала она, стягивая сорочку через голову. — Я хочу чего-то… совершенно безумного. В конце концов, сегодня твоя последняя ночь в психушке.
— У тебя есть идеи? — Джерри был согласен на всё.
— Нет. А у тебя?
— Есть. Возьми нож. Поиграй с ним. И со мной.
Жозефина поискала глазами нож, нашла его на тумбочке и повертела в руках. Острый. Потрогала пальцами острие, ойкнула, увидев набухающую каплю крови. Джерри схватил ее руку и слизнул кровь, а потом втянул её палец в рот, посасывая. В животе у Жози ухнуло. Кажется, она поняла, чего он хотел.
— Нож будет у меня? — уточнила девушка.
— Да.
— Ладно. Ты что, спишь голым?
— Да. А ты?
— С тобой — тоже, — хмыкнула Жози и осторожно, едва прикасаясь, провела ножом вниз по его животу.
Ему явно нравилось, потому что его возбуждение стало весьма выдающимся и глаза вспыхнули зеленым огнем.
Жози водила острым кончиком ножа по его груди и животу. Это захватывало. Было страшно не то, что шевелиться — дышать. Жар ее пальцев, холод стали, легкая боль и отчаянно колотящееся сердце. Он не был до конца уверен, что она не сумасшедшая, впрочем, не был уверен и в том, что он сам нормален. Единственное, что он знал — он однозначно не мужеложец, потому что его возбуждение было почти болезненным.
Она нажала чуть глубже. На коже выступили крошечные капли крови. Наклонилась, лизнула алую полоску языком. Джерри застонал,
— Жаль, что у меня нет мыла, — хмыкнула она. — Я бы тебя здесь побрила. Ножом.
— Опасной бритвой, — прохрипел Джеральд. — Потом сделаешь это опасной бритвой.
Как будто у них будет это "потом"!
Она кивнула и ради любопытства срезала клок жёстких волос, а потом плашмя прижала нож к члену. Он задрожал, а Жози, придерживая орган ножом, мягко вобрала в рот головку, а потом облизала член со всех сторон.
Джерри даже не пытался сдерживать тихие стоны. Его возбуждала эта игра со сталью, возбуждала боль, возбуждали ее зубки, покусывающие член.
— Жоооозииии, — выдохнул он, цепляясь пальцами за простыню. — Хватит… Я сейчас…
Она отбросила нож, крепко стиснула член пальцами и вобрала его в рот так глубоко, что даже подавилась, но движение не прекратила. Слишком упоительной ей казалась власть над любимым мужчиной. Ей нравилось и то, что член запульсировал в ее пальцах, испуская вязкую терпкую жидкость.
— Какая непослушная девочка, — проворчал Джерри. — И что мне теперь с тобой делать?
— Всё, что захочешь, — улыбнулась Жозефина, облизывая слегка саднящие губы.
— Я люблю медленно и долго, — предупредил Джерри, укладывая ее в постель и нависая сверху. — Готовься умолять.
Но Жози его не боялась: она уже знала, что Джерри не причинит ей вреда, ничем не обидит, и поэтому просто расслабилась под его руками и губами.
3.6. Муж
Муж оказался по-настоящему страшным. Нет, не внешне. Внешне он выглядел вполне респектабельным мужчиной: не слишком высоким, с черными волосами, бородатый и склонный к полноте. Пожалуй, староват для нее, но не критично. Джерри, наверное, его ровесник. Джерри не староват, самое оно.
Только едва он приблизился к Жозефине, ей захотелось заорать и убежать прочь, забраться под кровать и не вылезать никогда. Но вместо этого она позволила взять себя за руку, поцеловать в щеку и благосклонно приняла его комплименты.
— Жози, ты стала ещё красивее! — низким раскатистым голосом заявил он. — Как ты себя чувствуешь?
— Благодарю вас, Эдвин, вполне здоровой.
— Доктор, что скажете?
— Жозефина большая умница, — закивал врач. — Слушается врачей, читает книги, хорошо кушает. Никаких истерик. Ей вполне можно домой… только если пообещаете, что будете с ней нежны и терпеливы.
— Я буду самым терпеливым мужем на свете, — заверил доктора Эдвин. — Самым нежным. А что насчёт… — он сделал страшные глаза, и Жози отвернулась, изо всех сил стискивая зубы. Она все понимала.