Сердце потерянное в горах
Шрифт:
– Почему ты не можешь просто игнорировать стражников?
– У него было плохое настроение, - отзываюсь я, у меня начинает ныть разбитая губа при одном воспоминании.
– О смирении ты не слышала?
Я делаю вид, что раздумываю над ответом.
– Ты хочешь, чтобы я покорно подставляла вторую щеку после удара? – задаю встречный вопрос.
– Нет, я хочу, чтобы ты держала язык за зубами, общаясь со стражниками, - глубокомысленно изрекает Самара, иногда она ведет себя так, будто из нас двоих младшая именно
– Хорошо, - улыбаясь, обещаю я, – Кстати, - как можно беспечнее продолжаю я, - Сегодня, тебе придется переночевать у Гриф.
Я знаю, она не слишком удивится, вернувшись со смены и обнаружив Самару у себя. Подруга поймет, что у меня не было выхода. Но для очистки совести, я напишу ей записку со словами сожаления и уверениями, что вернусь, как только смогу.
Сестра поднимает голову и в упор смотрит на меня.
– Одна?
– Ты ведь этого хотела, - поворачиваюсь к ней.
Вместо радости, я вижу, как лицо Самары принимает озабоченное выражение.
– Можно мне пойти с тобой?
– Нет, - моя спина напрягается.
– Почему?
– Я не хочу рисковать тобой.
– Просто скажи, что я для тебя обуза!
– сестра швыряет тряпку в ведро, расплескав грязную воду.
– Неправда, - я с силой сжимаю края раковины, вены натягиваются под кожей, - Это для твоего же блага.
«В случае допроса, ты ничего им не расскажешь, а значит, они не смогут тебя казнить», - кричит мое сердце.
– Ты всегда делаешь все, что захочешь, - из горла сестры вырывается смешок, злобный и резкий, не похожий на ее обычный заливистый смех, – Иногда я думаю, что мне будет лучше в приюте, чем с тобой…
У меня внутри все сжимается, когда я понимаю, что она только что сказала. И Самара понимает. Ее лицо бледнеет. Она вскакивает на ноги и выбегает из дома. Несколько секунд я смотрю на разводы на полу.
Были бы живы родители, они бы знали, как достучаться до неё.
В одиннадцать лет, мне пришлось взять ответственность за сестру. Из-за моих светящихся в темноте глаз, стражники и другие измененные боялись меня сильнее, чем остальных, мне приходилось буквально выгрызать каждую возможность заработать. Но у меня и мысли не возникало отдать Самару в приют, и что там, среди чужих людей, ей будет лучше, чем со мной…
Я сосредотачиваюсь на мытье, на том, чтобы не закричать и не заплакать. От времени в раковине появились трещины и желтый налёт. Удалить его обычной щеткой у меня не выходит и я засыпаю всё песком. Холодная вода жжет ссадины, как кислота, но я не сдаюсь.
– Прости, - тонкие, как стебли кипариса, руки Самары обнимают меня за талию и я замираю на месте, – Я боюсь, что однажды ты не вернешься домой, - ее дыхание шевелит волосы на моей шее.
На меня накатывает теплая волна любви. Я освобождаюсь из объятий и поворачиваюсь к сестре. От слез лицо Самары похоже на сморщенное яблоко, еще секунда
– Никто и ничто на свете не заставит меня тебя бросить, - вытираю мокрые дорожки слез с ее покрасневших щек.
– Обещаешь? – Самара шмыгает носом.
– Да, - я достаю из кармана конфету и протягиваю ее сестре, – Обещаю.
– Гриф утверждает, что от сахара портятся зубы, – она разворачивает шуршащий фантик и с восторгом смотрит на шоколад.
– В синтетике нет сахара, - успокаиваю я сестру.
– Ты веришь, что за стеной существует волшебство?- Самара засовывает шоколад в рот, и слизывает остатки с пальцев.
– Купол их магия, - грубо отрезаю я, и уголки губ сестры ползут вниз, – Небеса не похожи на твой любимый Хогвартс, - спохватившись, добавляю я, чтобы хоть как-то сгладить свою резкость.
Сестра обожает Гарри Поттера.
У нас в доме целая библиотека. Я нахожу старые книги в заброшенных домах. Свалках. Меняю товар на толстые энциклопедии. Видимо, до катастрофы, люди жили в поистине райских условиях, у них не было нужды вести борьбу за пропитание и свою жизнь, поэтому они писали такие потрясающие истории...
– А на что он похож? – не унимается Самара.
– Бетонные джунгли, - не раздумывая, отвечаю я, где за каждым углом поджидает опасность.
Ближе к вечеру, я напоминаю себе оголенный провод под напряжением. С каждой секундой стрелкой моя тревога растет. Я складываю в сумку зубную щетку Самары, пачку арахиса, бутерброд, и кое-что из одежды.
Если что-то пойдет не так, у Гриф будет время решить, что делать дальше.
Последней я кладу записку и застегиваю молнию.
Опускаются сумерки. Я поворачиваюсь к Самаре, после уборки, я отправила ее отдыхать. Она рисует, склонившись над тетрадью. Несколько минут я просто смотрю на нее. Стараюсь запомнить каждую черточку ее красивого лица.
– Пора идти.
Самара вскидывает на меня глаза, ярко блеснувшие солнечным зайчиком на поверхности глубокой темной воды.
– Уже?
– Да.
На этот раз она не спорит. Убирает тетрадь с рисунками в ящик и покорно бредет к верхней одежде. Я наблюдаю, как она надевает куртку и ботинки. Беру с кресла свою кофту и спешно накидываю на себя.
– Прихвати с собой пару книг, - я наклоняюсь, чтобы зашнуровывать кеды.
– Зачем? – опять этот настороженный тон голоса.
Я выпрямляюсь и натыкаюсь на внимательный взгляд сестры.
– Чтобы тебе было чем заняться, - терпеливо поясняю я, поглядывая на часы.
– С тобой ведь ничего не случится?
Я хочу сказать, что с нами ничего плохого не случится. Что мы в безопасности. Но я не могу ей ничего обещать. Внутри меня падает еще одна стена. Не знаю, сколько еще я смогу сдерживать себя, чтобы не зарыдать в голос.