Сердце Проклятого
Шрифт:
Приблизительно в то же время, как Зайд и Якуб приняли решение следовать в Хайфу на поиски Рувима Каца и его команды, мобильный телефон Поля, лежавший перед ним на приборной доске, зажужжал и зажег экран, показывая, что пришло СМС.
Специалист по обеспечению бросил беглый взгляд на рассыпавшиеся по экрану буквы, отметил, что СМС пришло без обратного номера, отправленное с анонимного сайта в интернете, и довольно ухмыльнулся.
Двое его спутников дремали,
Из темноты появился зеленый информационный щит, прекрасно видимый на расстоянии в отраженном свете фар. Стрелки, нарисованные на нем слева, указывали направление на Хайфу.
Не переставая улыбаться своим мыслям, Поль перестроился левее и пикап снова канул в темноту ночного шоссе.
Такой же СМС, но на арабском, получили в одном из клубов за Стеной. Человек, прочитавший сообщение, докурил сигарету и вышел в туалет, где, закрывшись в кабине, переправил текст на электронный адрес. Спустя несколько секунд, письмо всплыло на экране компьютера, стоящего в небольшом опрятном домике в пригороде Хайфы.
Хозяин компьютера дремал в кресле, уложив босые ноги на кушетку. Звук уведомления разбудил его, заставил приподняться и прочесть текст. Он удовлетворенно кивнул. На кушетке заворочалась потревоженная электронными колокольцами полуголая девушка.
— Ты куда? — спросила она направившегося к двери адресата.
— Спи, я скоро буду…
Он вышел на порог. Ночь все еще была прохладна и со стороны моря дул легкий ветерок. Мотоцикл завелся с пол-оборота. Дрожащий свет головной фары мазанул по склону, густо засаженному можжевеловыми кустами, и исчез за поворотом. Через секунду в темноте растворился и мягкий рокот мощного движка.
Профессора Каца в Хайфе ждали с нетерпением.
Причем, ждали не только друзья.
Утро обещало быть солнечным.
Горизонт уже наливался розовым, небо над ним стремительно меняло окрас с черного на нежно-голубой через фиолетовый и ультрамариново-синий. Поверх этого красочного безумия ветер набросал бледные перья облаков, спешащих на север.
Если бы один из тех спутников, что кружат над Землей исключительно с мирными целями, помимо передачи картинки, перехвата радиоволн и фиксации инфракрасного излучения, мог бы проводить оперативный анализ обстановки, выделяя из всего увиденного то, что интересовало заказчиков в первую очередь, то изображение, отправленное хозяевам, содержало бы следующие детали.
С юга, следуя по пятам за перистыми облаками и ветром, к Хайфе приближался джип марки «ниссан». За рулем внедорожника сидела симпатичная девушка с усталым, немного исцарапанным лицом, невероятной прической из перьев всех цветов радуги, в клетчатой рабочей рубахе, из-под рукава которой просматривалась несвежая повязка. На заднем сидении машины спал пожилой мужчина, на щеках которого плесенью проступила седая щетина, лицо покрывали царапины, а круги синяков под глазами, полученных то ли в результате драки, то ли от многодневного недосыпания, казались черными. Он держал на коленях голову другого спящего — сравнительно молодого, одетого в больничную пижаму, некогда чистую и светло-серую.
Совсем немного
Еще правее, по дороге за номером 75, двигалась старенькая «тойота» с Зайдом и Якубом на борту. Оба бедуина не спали, а смотрели на стелющуюся перед ними асфальтовую ленту, и в мягких утренних тонах, скрадывающих возраст надежнее любой косметики, сходство между отцом и сыном просматривалось особенно явно.
В тридцати километрах позади них спешили на север два набитых людьми микроавтобуса «Фольксваген» — прощальный привет от безвременно ушедшего Вальтера оставшимся в живых врагам. Микроавтобус с оружием шел отдельно от боевиков в километре позади. В случае перекрытия дороги, блок-постов и прочих неприятностей, его успевали предупредить.
К Хайфе спешил скоростной вертолет, за плексигласовым колпаком сидел Ави Дихтер с мобильным телефоном у уха, и, хоть ему было не до красивого рассвета, он все равно косился туда, где за дальней грядой гор над Иорданией вставало солнце. Десятки людей, причем не только в Израиле, но и в других, далеких от Ближнего Востока странах, не спали в эти минуты, несмотря ни на разницу в часовых поясах, ни на усталость. Драма, завязка которой произошла в старой крепости Мецаде, а если приглядеться внимательнее, то в древней Иудее чуть меньше 2000 лет назад, катилась к финалу. Или к промежуточному финишу…
Знать это мог только человек, видящий картину целиком и полностью, а такого среди живущих сегодня на планете не было и быть не могло. Мир повзрослел и стал слишком сложен для того, чтобы хранить тайны так, как это делалось раньше, да и сама тайна изменилась. Там, где проповедь транслируется мировой сетью сразу по окончании передачи об экстрасенсах и перед порнофильмом, идеи чистоты веры теряют смысл. Может быть, именно поэтому Легион балансировал на грани самого большого поражения в своей истории? Может быть, именно благодаря этому профессор Кац и его спутники были до сих пор живы? Страж грозен и могуч до тех пор, пока бьет без промаха, но стоит ему промазать — и он уже не у дел. Кобра не знает, что пережила свой яд, до того, как ее укус становится несмертельным.
Римская империя. Эфес
54 год н. э.
Когда Мириам зажгла светильник, Иегуда наконец-то смог рассмотреть ее вблизи. Как и два десятка лет назад, ее глаза завораживали любого, кто в них посмотрел — потрясающе лучистые, живые, умные, превращающие хозяйку в настоящую красавицу. Их свет легко прятал и морщинки, собравшиеся у век, и потерявшую упругость на подбородке кожу, и складки возле губ. Столкнувшись с Мириам взглядом, Иегуда невольно улыбнулся — смотреть на нее было радостно. Годы, некогда безжалостно и, казалось, навсегда разделившие их, оставили след на них обоих, но не смогли победить! Старость — это не обвисшая кожа, не морщины или седина. Это усталость во взгляде, которую не спрячешь и не скроешь. Это потухшие глаза. Это опустившиеся под грузом обстоятельств плечи…