Сердце в тысячу свечей
Шрифт:
Оборачиваюсь, уставившись на его лицо, чуть светлое в кромешной тьме. Медлю, но все-таки поднимаю край одеяла, и напарник тут же подползает ближе. Он заключает мое обнаженное тело в свои объятия. Мне не по себе, но я не отталкиваю его: устраиваю голову на его плече и закрываю глаза.
Кажется, Пит не собирается спать: его рука никак не прекратит гладить мои волосы. Мне неловко, душа волнуется уже от осознания того, что я не одета и прижимаюсь к мужскому телу, а его невинная ласка пробуждает во мне слишком свежие воспоминания. Несчастные бабочки снова расправляют
– Почему ты не спишь?
Рука Пита замирает, он задерживает дыхание.
– Не могу успокоиться… – негромко говорит он. – Ты слишком близко.
Я не понимаю. Если ему не нравится, что я рядом, зачем тогда обнимать меня?
– Могу и отодвинуться, – фыркаю я, но Пит не пускает, его объятия как стальные канаты.
– Я не хочу, чтобы ты отодвигалась, – он улыбается уголками губ, я замечаю это даже в темноте.
– Ты непонятный, – констатирую я, качая головой, но укладываясь обратно.
– Я самый счастливый, так что можно побыть и непонятным.
– Откуда столько счастья? – ехидно выдыхаю я.
Сама не знаю, почему я раздражаюсь. Может, потому что начинаю понимать, что такое его «слишком близко»? Несколько узелков в моем теле так и не раскрутились еще с прошлого раза и сейчас тянут, требуя каких-то действий.
Пит крепче обнимает меня и, помедлив, неожиданно начинает говорить, быстро и страстно:
– Китнисс, мне неловко, что все так вышло, слишком быстро, я не сдержался. У меня… никогда не было женщины, а ты… Ты невероятно красивая, и я… Я мечтал о том, чтобы ты была рядом, я хотел трогать твое тело. И вот ты позволяешь… Я… я не знаю, как это контролировать. Прости меня, я правда постараюсь в следующий раз…
Поднимаюсь, опираясь на локоть.
– В следующий раз? – недоверчиво искривляю бровь.
Мне мерещится, что Пит покрылся румянцем.
– Я надеялся, что мне удастся уговорить тебя… – почти шепчет он.
Не знаю, какой черт тянет меня за язык, но я натягиваю на лицо улыбку и снисходительно интересуюсь.
– И как же ты собирался меня… уговорить?
– Ну… – кажется, что сперва напарник немного растерян, но, заметив, мою улыбку, становится увереннее. – Сначала я хотел покрыть твое лицо сотней поцелуев, каждую клеточку, каждый сантиметр…
Пит переворачивает меня, нависая сверху, и я задерживаю дыхание, когда он начинает делать то, о чем говорит: его губы касаются моего лица, оставляя множество приятных ожогов.
– А потом спуститься ниже, на шею. Целовать ключицу, плечи… – Губы Пита догоняют слова. – Я хотел гладить тебя… везде…
Что сводит меня с ума больше: ласковый шепот или бесконечная нежность его рук? Я расслабляюсь и постепенно теряюсь в море вернувшихся ощущений. Минуты превращаются в бесконечность, и я ощущаю все острее, ярче, сладостней, желанней. Сейчас моя дрожь схожа с тем, как раньше потряхивало Пита, почти болезненный озноб, но я чувствую себя невероятно живой.
Руки и губы напарника скользят по моему телу, вызывая мурашки и томные стоны, я горю, я пылаю; бабочки давно разбились о скалы, теперь
Я не сдерживаюсь, позволяя себе закричать, когда Пит снова оказывается во мне: боли нет, это огонь, который разрывает меня изнутри, требуя выхода. Напарник глушит мои стоны, закрывая рот поцелуями. Я хочу позвать Пита по имени, но из горла вырываются только невнятные звуки; обхватываю его шею руками и дышу, дышу, дышу. Кислорода не хватает, я плавлюсь, я обжигаюсь, я… Неожиданно тело сводит мучительной судорогой: я замираю, мышцы будто деревенеют, не могу пошевелиться.
Дыхание возвращается спустя целое мгновение. Пит замер надо мной, испуганно глядя на мое скованное и подрагивающее тело.
– Тебе плохо? – ласково спрашивает он.
Улыбаюсь, выгибаясь в позвоночнике, и ощущаю, что в такой позе… Пит ближе ко мне.
– Мне хорошо… – облизываю губы, притянув голову напарника к себе. – Мне очень хорошо…
Касаюсь поцелуем его припухших губ и снова постанываю: моя сладкая пытка еще не закончена. Подталкиваю Пита к новым движениям, глажу его по спине, прикусываю кожу на шее. Он иногда повторяет мое имя, а я улыбаюсь, не в силах побороть ощущение счастья, заполнившего меня.
«Все хорошо, все слишком хорошо…»
***
Утро встречает меня громким стуком в закрытую дверь спальни. Жмурюсь, растирая глаза в попытке прогнать сон. Пит высовывает голову из-под одеяла и первое мгновение смотрит только на меня. Нежность. Самая искренняя, которую только можно себе представить, она заполняет его голубые глаза.
Напарник тянется ко мне за поцелуем, но стук в дверь повторяется: к сожалению, нам не приснилось.
– Кто там? – хриплым ото сна голосом спрашивает он.
– А ты угадай, милый! – язвит Кларисса. – У тебя сегодня трудный день, так что подъем! Жду тебя внизу через полчаса!
Отзывы, пожелания, предложения? ))))
========== 12 ==========
Комментарий к 12
включена публичная бета!
заметили ошибку? сообщите мне об этом:)
Завтракать в одиночестве – сомнительное удовольствие, особенно зная, что твой напарник в это время готовится к ночной встрече с другой девушкой. Как-то само собой выходит, что еда остается в тарелке, а кружка с чаем разбивается, оставив темные рисунки на противоположной стене.
Не могу найти себе места; минуты складываются в часы, давно минул полдень. Пит не возвращается. Чем он так долго занят?
Я обошла комнату кругами не меньше сотни раз, повалялась на кровати, приняла душ. Ожидание превращается в невыносимое испытание, хотя… Чего я жду?
Снова ложусь на постель, утопая лицом в подушке, которая все еще хранит слабый запах Пита. Обнимаю ее руками, стараясь успокоиться. Кусочки того счастья, которое коснулось меня этой ночью, ласково поглаживают душу, и минуты вновь начинают свой бег. Не замечаю, как постепенно я погружаюсь в дремоту, убаюканная приятными воспоминаниями, и оттого встревоженно подскакиваю, когда различаю стук во входную дверь.