Сердце волка
Шрифт:
Штефан подождал, пока Дорн и Вестманн выйдут из палаты. Однако после их ухода Штефан не смог сохранить с таким трудом поддерживаемое им внешнее спокойствие и, чтобы как-то подавить нарастающее волнение, решил предпринять активные действия. Он резко повернулся к Уайту и выпалил:
— Кто были эти парни?
— А я откуда знаю? — огрызнулся Уайт.
Но этот ответ слетел с его уст скорее машинально. Через секунду он покачал головой, пожал плечами и уже более спокойно сказал:
— Я этого и вправду не знаю.
— Так же как не знаете и того, кто напал на женщину из Управления по делам молодежи?
— Как они выглядели? — Уайт пропустил последний вопрос Штефана мимо ушей. — Я имею в виду тех двоих парней. Вы могли бы их опознать?
— Я могу лишь утверждать, что действительно их не знаю, — ответил Штефан. — Для меня они просто какие-то неизвестные мне парни.
Он присел на край кровати и взял Ребекку за руку. Она не ответила на его прикосновение, но так пристально посмотрела на него, что он почувствовал ее взгляд почти физически.
— Они были высокого роста или низкого, блондины, брюнеты? — В голосе Уайта зазвучали интонации профессионала, а от американского акцента не осталось и следа. — Североевропейского или южноевропейского типа?
Штефан ответил не сразу. Вначале он напряг свою память так сильно, как только мог. Лицо одного из парней он видел довольно отчетливо, однако это длилось какое-то мгновение, к тому же Штефан в тот момент очень испугался за свою жизнь. Часто бывает так, что человек изо всех сил пытается что-то вспомнить, но от этого картинки в его памяти отнюдь не становятся четче, а его сознание, подчиняясь настоятельному требованию вспомнить какие-то события, обращается за помощью к воображению, и то охотно добавляет к воспоминаниям детали, которых в действительности и в помине не было.
— Они были… темноволосыми, — наконец сказал Штефан. — Вроде бы.
— Да, не густо! — констатировал Уайт. — Но все же лучше, чем ничего. Возможно, позже вам удастся вспомнить какие-нибудь детали, когда придете в себя. Значит, говорите, темные волосы…
Штефан кивнул.
— Темными были только волосы или… они вообще были… смуглыми?
— Смуглыми?
— Южноевропейский тип. Что-то вроде хорватов. Или же они были светлолицыми, как русские?
Штефан вдруг перепугался, услышав, что Ребекка шумно вздохнула. А еще через миг она так сильно вздрогнула, что ее кровать задрожала.
— Барков? — пробормотала она. — Вы… вы хотите сказать, что… что это могут быть люди Баркова?
Уайт секунд десять молча, без всякого выражения смотрел на нее. Затем он, тоже сильно вздрогнув, покачал головой и выдавил из себя настолько неестественную улыбку, что она даже могла показаться вполне естественной.
— Вряд ли, — сказал он. — Зачем бы им это делать?
— А почему бы и нет? — резким тоном возразила Ребекка. — В конце концов, мы укокошили их главаря.
— В таком случае они явились бы сюда по мою душу, а не по вашу, — ответил Уайт.
— А кто вам сказал, что они прибыли сюда не по вашу душу?
— Если бы им нужен был я, то я бы это знал, — пояснил Уайт.
Он начал нервно ходить по комнате взад-вперед. У Штефана мелькнула мысль, что такое поведение Уайта не очень-то согласуется с его показной самоуверенностью.
И тут Штефан, словно пытаясь в чем-то убедить самого себя, неожиданно сказал:
— А может, это действительно было всего лишь совпадение.
— Глупости! — возразила Ребекка. — Таких совпадений не бывает.
— Тогда… этому может быть еще одно объяснение, — сказал Штефан, запинаясь.
Штефана терзали сомнения, однако ему почему-то казалось, что если он сейчас не расскажет Ребекке — а заодно и Уайту, хотя Штефан и сомневался, что тому следует это знать, — буквально все, то, пожалуй, совершит роковую ошибку.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Ребекка.
Она забрала из его ладони свою руку и попеременно смотрела то на Штефана, то на Уайта. Штефан подумал, что, наверное, трудно было определить, на кого из них она смотрела более враждебно.
Он глубоко вздохнул и рассказал Ребекке и Уайту о визите Сони. Они оба слушали его молча, а Штефан украдкой внимательно наблюдал за Уайтом. Он рассказал им не все, умолчав о жутком инциденте в подземном гараже, о своем посещении медсестры Дануты и о том, что услышал от нее.
— А почему я узнаю обо всем этом только сейчас? — враждебно спросила Ребекка, после того как Штефан закончил свой рассказ.
Агрессивность ее тона поначалу возмутила Штефана, но уже в следующий миг он осознал, что она направлена не конкретно против него: над Евой нависла опасность, и Ребекка, словно ежик, инстинктивно выпустила свои колючки во все стороны.
— А что, мне нужно было об этом рассказывать в присутствии Дорна?
— Он все равно об этом узнает, — вмешался Уайт. — Если эта ваша… как ее зовут?
— Соня.
— Ну да, Соня. Если она обратится в соответствующие инстанции, то Дорну не составит труда выяснить и все остальное. А это было бы совсем некстати.
— Вы должны ее остановить, — сказала Ребекка.
Уайт усмехнулся:
— Я? Почему это вам вдруг пришло в голову, что я могу это сделать?
— Хотя бы потому, что лично я лежу на этой кровати и скорее мертва, чем жива, — ответила Ребекка. — И потому, что мы помогли вам совершить то гнусное убийство. А еще потому, что сегодня кто-то пытался убить Штефана. Вам не кажется, что вы перед нами в долгу?