Сердце, живущее в согласии
Шрифт:
Солдату могло показаться: увидел осклизлую палку и принял ее за винтовочный ствол… И все же двоим носильщикам велели спуститься в выгребную яму. Они стояли по грудь в дерьме, и искали, и через несколько секунд вытащили из тайника первую винтовку. Потом вторую, третью.
И тогда грянули выстрелы. Один офицер споткнулся и упал физиономией в дерьмо. Двое солдат грохнулись на землю. Остальные принялись беспорядочно палить. Я слышал громкие крики и хлопки винтовочных выстрелов. Люди прятались кто куда, я бросился на землю и быстро пополз за поленницу дров, сложенную под домом. Там уже укрылись другие носильщики, среди них – Тхар Тхар и Ко Бо Бо. Солдата, бежавшего к нам, ранило в шею. Он лежал в двух ярдах от меня, не подавая
Тхар Тхар взял Ко Бо Бо за руку и побежал к живой изгороди, я бросился следом. Мы споткнулись о чей-то труп, перебрались через него и дальше поползли на четвереньках. Тхар Тхар силой своего тела продавливал нам проход в соседний двор. Там тоже валялись убитые и горел дом. Со всех сторон слышались выстрелы. Обезумевшие солдаты носились по дворам и убивали все, что двигалось. Кур, собак, кошек, людей.
Мы проползли мимо горящей хижины и вернулись на первый двор, где спрятались за стогом сена. Рядом лежал убитый старик. Его спина была прошита автоматной очередью, своим телом он придавил двоих погибших детей. Под пальмой лежала молодая женщина, невидящие глаза были широко открыты, изо рта текла кровь, мертвые руки сжимали младенца. Живого. Ребенок отчаянно вопил. Ко Бо Бо выбрался из укрытия и подполз к мертвой матери. Тхар Тхар пытался его удержать, но парень оказался проворнее. Вырвав ребенка из рук убитой, он вернулся к нам.
Младенец поорал еще немного, потом затих. На улице испуганные дети звали своих матерей. Кто-то плакал навзрыд, кто-то звал на помощь. Снова послышался залп, затем еще несколько. Я подумал, не сбежать ли. Но деревня стояла вдалеке от дорог. Я не представлял, как и куда идти. Военные наверняка знали, где искать беглецов, и не дали бы нам улизнуть.
Часть повстанцев перебили, часть бежала из деревни. По улице ходили солдаты, разыскивая носильщиков. Мы вылезли из укрытия. Тхар Тхар попытался отобрать у Ко Бо Бо ребенка, но тот вцепился в младенца, будто это было его собственное дитя.
Уцелевшие солдаты и носильщики собрались перед первым домом, туда же пришли и немногие местные жители. Заметив младенца, солдат приказал Ко Бо Бо немедленно положить его на землю. Парень не шевельнулся.
Солдат выхватил пистолет и заорал, что сейчас убьет обоих. Ко Бо Бо стоял, словно не слыша. У парня был шок. Солдат вскинул пистолет и прицелился. Тогда Тхар Тхар что-то прошептал Ко Бо Бо на ухо. Парень очнулся. Тхар Тхар забрал у него ребенка и отдал молодой крестьянке.
После того похода они стали неразлучны. Наверное, Тхар Тхар видел в парне младшего брата, а может, просто нуждался в ком-то, кого мог взять под защиту. Как бы там ни было, они всегда держались рядом. Вместе стирали белье на реке, вместе готовили еду, чистили винтовки. Вместе выносили из «дома смерти» и хоронили трупы. Они как-то ухитрялись оставаться в одной группе. Даже спали рядом, и я часто засыпал под их шепот. Тхар Тхар, которого мы прозвали Молчуном, вновь стал разговорчивым, дурное настроение и агрессивность исчезли. Он простил носильщикам то наказание. Между ним и Ко Бо Бо установились отношения, которым не было места в мире, где мы жили. Не знаю, как им это удавалось. Когда мы погружались в тупое молчание, они оживленно беседовали. За все время, что я пробыл в лагере, только они и улыбались. Естественно, когда поблизости не было солдат. Они помогали друг другу, заботились друг о друге в мире, где через пару недель, если тебя не убили, ты начинаешь думать только о себе. Я им завидовал. Их связывала некая тайна, помогавшая жить. Увы, я не знаю, что это за тайна. К тому времени мы с Тхаром Тхаром стали почти чужими.
Их словно какая-то сила оберегала. Прошло полгода,
Так мы прожили год, а потом и второй. Среди носильщиков мы считались долгожителями. Можно называть это удачей, инстинктом, интуицией, помогавшей нам правильно действовать в опасных ситуациях. Или же такова была наша карма, позволявшая выживать в этом аду. Только не знаю, хорошая или плохая.
Многие из нас удивлялись: что же такого мы совершили в прошлой жизни, если заслужили эти мучения? Наверное, когда-то сами были солдатами и убивали людей. Или преступниками, пьяницами, жестокими людьми.
Тхар Тхар и Ко Бо Бо не вступали в подобные разговоры. Может, они следовали учению Будды, хотя не говорили об этом. Я не видел, чтобы они медитировали или оставляли приношения на маленьком алтаре, который мы устроили в хижине.
День, когда звезды перестали нам благоволить, начался с добавочной порции риса. Это был дурной знак. Если кормят сверх пайка, жди опасный поход. В хижину зашел полковник и выбрал дюжину носильщиков. Среди первых были мы с Тхаром Тхаром. Ко Бо Бо вызвался добровольно.
Мы сопровождали десяток солдат, посланных проверить слух про мост, который якобы построили повстанцы. За последние месяцы они вновь отвоевали у правительственных войск и поставили под свой контроль большие территории. Повстанцы осмелели и уже несколько раз перерезали наши линии снабжения. Командир предполагал, что они попытаются штурмовать лагерь. Среди солдат нарастало беспокойство, поговаривали даже о том, чтобы бросить лагерь и перебазироваться в другое место. Носильщики надеялись, что слухи подтвердятся. В душе мы желали повстанцам захватить лагерь. Тогда у нас появится возможность выбраться из этого ада. Конечно, если уцелеем.
Тхар Тхар и Ко Бо Бо, как обычно, вызвались идти первыми. Я шел в десяти ярдах позади и считал это хорошим знаком. Сколько раз ходили в таком порядке и всегда возвращались живыми. Лес миновали без происшествий. За деревьями блеснула река, неширокая и мелкая в сухое время года, в дождливый сезон она превращалась в бурный поток.
Слухи подтвердились: мост действительно был.
Солдаты приказали Ко Бо Бо проверить, не заминирован ли он снизу. Если нет, тогда мы спокойно переправимся на другой берег. Ко Бо Бо лучше всех лазал, он спустился и пошел по берегу, прыгая по мокрым камням и кускам дерева. Надо сказать, он не особо осторожничал. Ко Бо Бо уже почти зашел под мост, как вдруг выпрямился, взмахнул руками, покачнулся, потерял равновесие и упал.
Я думал, он просто поскользнулся, за шумом реки не услышал выстрела.
Ко Бо Бо покатился вниз по крутому склону. Солдаты и носильщики попрятались за деревьями. Тхар Тхар закричал и спрыгнул вниз. Ударившись о валун, он перекувырнулся и, словно мячик, запрыгал по камням и стволам мертвых деревьев, которыми был усеян берег. Он встал, снова упал, но ухитрился опять подняться.
Ко Бо Бо катился к реке. Удивительно, но второго выстрела не было, словно обе стороны наблюдали за трагедией, развернувшейся у них на глазах. Прежде чем Тхар Тхар успел схватить друга, тот скатился в воду, и его потащило течение. Тхар Тхар нырнул следом и тоже скрылся в потоке.
Голова Ко Бо Бо на несколько секунд показалась среди белой пены, следом высунулась голова Тхара Тхара. Обоих несло на скалы, выступавшие из воды. Я увидел руку Тхара Тхара, которая снова ушла под воду. Мне стало страшно. Такого ужаса я не испытывал со времени первых походов. Я приклеился глазами к реке, к ее волнам и водоворотам. Ниже по течению, ярдах в пятнадцати или двадцати, из воды торчал древесный ствол, он был их последней надеждой. Дальше начиналось бурлящее белое море, где под водой скрывались острые скалы. Секунда шла за секундой, и уже шевелилась мысль, что я больше не увижу ни Тхара Тхара, ни Ко Бо Бо.