Сердцеед
Шрифт:
Доктор Норрис усмехнулся.
– Считайте это каникулами.
– Ну что ж, каникулы закончились, я покидаю курорт.
– Только не перенапрягайтесь в ближайшие несколько дней. Помните, что вы заработали стежки на голове, сломанную скулу и получили легкое сотрясение.
– Я с него глаз не спущу, - сказала Мишель с ноткой предупреждения в голосе, твердо глядя на Джона. Он, вероятно, планировал влезть на лошадь сразу, как только вернется домой.
Когда они снова остались одни, Джон закинул руки за голову, наблюдая за ней с блеском в глазах. Спустя четверо суток,
– Это были долгие четыре дня, - проворчал он.
– Когда мы вернемся домой, я затащу тебя прямиком в постель.
Ее кровь снова бурно понеслась по венам, и Мишель задалась вопросом, неужели он всегда будет вызывать в ней такой безудержный отклик. С самой первой их встречи она была абсолютно беззащитна перед ним, а теперь ее реакция стала еще острее. Тело Мишель менялось под влиянием растущего в ней ребенка. Пока еще эти перемены не были заметны, но кожа, казалось, стала более чувствительной и отзывчивой к его малейшему прикосновению. Грудь слегка пульсировала, в ожидании прикосновений его рук и рта.
Она решила сказать ему о ребенке, но не сейчас, и тем более не тогда, когда его зрение еще вызывало беспокойство, и в течение последних четырех дней изо всех сил старалась держать под контролем свой беспокойный желудок. Она почти постоянно жевала крекеры и перестала пить кофе, поскольку оно лишь усиливало тошноту.
Перед глазами Мишель все еще стояло лицо Джона, и чрезвычайное удовлетворение, вспыхнувшее на его лице, когда она сказала ему, что любит его. Но он не ответил ей тем же. Одно ужасное мгновенье она гадала, не злорадствует ли он, но Джон поцеловал ее так крепко и жадно, что Мишель отогнала от себя эту мысль, но ощутила тянущую боль. Той ночью, после того, как был погашен свет, и она лежала на принесенной раскладушке, он позвал:
– Мишель.
Голос был низким, и Джон не шевелился. Она подняла голову, чтобы разглядеть его в темноте.
– Да?
– Я люблю тебя, - тихо сказал он.
Дрожь сотрясла ее тело, на глаза навернулись слезы, но это были слезы счастья.
– Я рада, - удалось произнести ей.
В темноте послышался его смех.
– Ты - маленькая злючка, только погоди, когда я снова доберусь до тебя.
– Не могу дождаться.
Теперь он был в порядке, и они собирались домой. Мишель позвонила Неву, чтобы тот заехал за ними, и повесила трубку повлажневшими ладонями. Вытерев их о слаксы, она вздернула подбородок.
– Ты не слышал, удалось ли уже помощнику шерифа Фелпсу обнаружить, где скрывается Роджер?
В это время Джон одевался, но, услышав ее слова, резко повернул голову и его здоровый глаз, сузившись, уставился на нее. Он неторопливо натянул джинсы и застегнул их, затем обогнул кровать и остановился, грозной башней возвышаясь на ней.
Пристальный взгляд Мишель не дрогнул, и подбородок она не опустила, несмотря на то, что вдруг ощутила себя маленькой и беспомощной.
Джон ничего не сказал, просто ждал, и его рот сжался в жесткую линию.
– Я подслушивала, - спокойно призналась она. – К этому времени я уже установила взаимосвязь между телефонными звонками и парнем, столкнувшим меня с дороги, но как ты связал все это вместе?
– Только смутное предчувствие и куча подозрений, – ответил он. – После того последнего, звонка, я хотел удостовериться, что знаю, где он находится. Было слишком много несвязанных друг с другом концов. Энди не смог найти его в списке пассажиров международных рейсов ни одной авиалинии. Чем труднее было обнаружить Бекмана, тем подозрительнее это выглядело.
– Ты не поверил мне сначала, насчет синего «Шевроле».
Джон вздохнул.
– Да, я не поверил тебе. Поначалу. Прости. Мне было трудно осознать тот факт, что кто-то хочет причинить тебе вред. Но что-то тебя беспокоило. Ты не хотела брать машину, вообще покидать пределы ранчо, но не заговаривала об этом. И тогда я начал понимать, что ты напугана.
Ее зеленые глаза потемнели.
– Правильнее сказать - в ужасе, - прошептала она, глядя в окно. – Ты получил какие-нибудь известия от Фелпса?
– Нет. Он не станет звонить, пока не найдет Бекмана.
Она задрожала, на лицо снова вернулось затравленное выражение.
– Он пытался убить тебя. Мне следовало догадаться, я должна была что-то предпринять.
– Что ты могла сделать? – грубо спросил он. – Если бы в тот день ты была со мной, то пуля угодила бы в тебя, а вместо этого она всего лишь разбила ветровое стекло.
– Он свихнулся от ревности. – Ее затошнило при мысли о Роджере, и она прижала руку к животу. – Совершенно выжил из ума. Вероятно, он сорвался, когда я переехала к тебе. Во время двух первых звонков Роджер вообще ничего не говорил. Возможно, он звонил только для того, чтобы посмотреть, отвечу ли я на звонок в твоем доме. Он не мог вынести даже моего разговора с другим мужчиной, а когда узнал, что ты и я … - Она оборвала себя, испарина выступила у нее на лице.
Джон нежно притянул девушку к себе, прижав ее голову к своему плечу и успокаивающе гладя по волосам.
– Интересно, как он об этом узнал.
– Битси Саммер. – Голос Мишель дрогнул.
– Эта пустышка, которую мы встретили в ресторане?
– Эта пустышка, самая большая сплетница, которую я знаю.
– Если он следил за тобой все это время, то, возможно, сейчас думает, что нашел человека, о котором подозревал столько лет.
Мишель подскочила, затем хрипло рассмеялась.
– Именно так.
– Что? – Джон был удивлен.
Мишель отодвинулась от него, откинув волосы с лица нервным жестом.
– Этим человеком был ты, - произнесла она низким голосом. Она смотрела сейчас на что угодно, лишь бы не на него.
– Я не могла любить его, так, как он этого хотел, и так или иначе он, казалось, знал это.
Джон взял рукой Мишель за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.
– Ты всегда вела себя так, как будто ненавидела меня, могу в этом поклясться.