Сердцевина яблока: Демифологизированная история The Beatles
Шрифт:
В возрасте 18 лет Эпштейн был призван в армию, но уже через год был комиссован как психически и эмоционально негодный для военной службы. Вернувшись домой, он стал опять работать у отца в магазине — на сей раз в отделе пластинок. Но энтузиазм к работе очень скоро пропал, и он решил посвятить себя театральному искусству против воли отца. Это решение не было внезапным, он вынашивал его долгое время — наверное, еще с детских лет, когда играл в школьных драмкружках. Ему удалось поступить в лондонскую Королевскую академию драматических искусств, лучший театральный вуз Англии, но и здесь он не прижился, возненавидев актерское племя и кастовые условности актерской жизни. И вот он снова в Ливерпуле. Настойчивый отец убеждает
Новое дело с самого начала пошло в гору. Брайан изобрел инвентаризационную систему, благодаря которой пластинки, пользовавшиеся особым спросом, всегда находились в наличии. Механизм был простой, но хитроумный; тут проявилось еще одно ценное качество Брайана — его удивительная способность вникать во все детали дела, какими бы ничтожными они ни казались на первый взгляд. Пять лет спустя это внимание к деталям заявило о себе в конце выступления Beatles на телевизионном шоу Эда Салливана, когда они низко поклонились зрителям. Этим жестом они завоевали сердца семидесяти миллионов американцев.
В 1959-м Эпштейны открыли еще один магазин грампластинок, в самом центре города. Брайан стал заведующим, и уже через два года мог похвастаться, что его магазин предлагает самый широкий выбор пластинок в северной Англии. Он предприимчиво использовал новую местную газету, посвященную поп-музыке, Merseybeat, чтобы рекламировать на ее полосах свой товар, и даже выступал с обзором новых пластинок. Это был его первый, хоть и поверхностный, контакт с рок-н-роллом. Спустя несколько месяцев, в ноябре 1961-го, в его магазине произошел хорошо известный сейчас случай. Один молодой человек спросил пластинку под названием «Му Bonnie» в исполнении Beatles, о которых Эпштейн никогда не слышал. Следуя своему правилу, он не пожалел усилий, чтобы отыскать пластинку, записанную год назад в Германии, и выяснил, что Beatles — ливерпульская группа, регулярно выступающая в соседнем клубе. Элегантный владелец магазина пластинок решил побывать в «Пещере».
Ему шел 28-й год. За плечами была скучная, полная разочарований жизнь. В любви ему не везло, и роман с девушкой, работавшей в его магазине, внезапно сошел на нет вскоре после его визита в «Пещеру». Хотя в доверительных беседах с друзьями Брайан говорил, что обречен навсегда остаться бизнесменом, сам он не переставая искал выход для своих творческих потребностей, понимая, что при своей нынешней жизни не имеет шансов их реализовать. Брайан отнюдь не был напыщенным ничтожеством, как считали многие. Его привлекали и интересовали самые разнообразные вещи. Мрачный подвал заворожил его, равно как четыре фигуры в кожаных куртках, прыгавшие по сцене. Позднее он рассказал, что именно он почувствовал в тот знаменательный день, своему другу и партнеру по бизнесу Нату Вайсу, американскому адвокату.
«Брайан любил такие грязные, гнусные места, — говорит Вайс. — Я водил его в “Peppermint Lounge”, что на 45-й улице, около моего офиса, и он всегда был в восторге от этого кабаре. Он любил подобные места. Именно поэтому его очаровали “Пещера” и Beatles».
Очаровали битлы Брайана или нет, но он решил их немного «причесать». Потребовал, чтобы они бросили привычку курить, сквернословить и поедать бутерброды на сцене. Также настоял на том, чтобы они выступали в костюмах и вообще были опрятны. Позже Джон Леннон критиковал Брайана: «Он напялил на нас костюмы». Подобные опрометчивые заявления показывают лишь нежелание Леннона понять, откуда в частности берет начало всеобщее признание, которого удостоились Beatles. Сократив продолжительность выступлений Beatles, Брайан тем самым вынудил их исполнять только свой лучший репертуар, вместо того чтобы каждый раз представлять новые песни. Благодаря его усилиям они стали получать приглашения играть в больших танцзалах, потом в кинотеатрах и, наконец, в концертных залах. Он же пробил для них, правда далеко не сразу, контракт с EMI[19]. Когда в Штатах началась битломания, он сказал американскому репортеру: «Приходилось делать все самому, приходилось потеть, кричать о них повсюду, хотя группы тогда вообще были не в моде. Но я все равно кричал».
Заключив контракт с Beatles, Эпштейн сразу начал требовать, чтобы в мире бизнеса группу уважали. Хотя в местных танцзалах они зарабатывали не более 35 долларов за вечер, он обращался с ними как со звездами, получающими по сто тысяч. Владельцы местных клубов и танцзалов должны относиться к Beatles соответственно, иначе им не видать группы — так он ставил вопрос. Эпштейн безусловно верил в своих протеже. В тот день, когда они поставили свои подписи под контрактом, он сказал своим родителям, что это будет величайшая из когда-либо существовавших групп и мировой кумир.
«Брайан любил повторять, что если создать вокруг людей ситуацию успеха или хотя бы дать им почувствовать, что они находятся на пути к нему, тогда их вера в собственные силы и породит этот самый успех», — говорит Венди Моджер, бывшая ассистентка Брайана.
В джунгли поп-мира Брайан Эпштейн вошел талантливым бизнесменом из провинциального городка. У него не было способности Мидаса превращать в золото все, к чему он прикасался, но зато он обладал другими, более существенными человеческими качествами. «Ведя дела Beatles, он приобрел большой деловой опыт», — говорит Тони Барроу, бывший пресс-агент компании Эпштейна Nems Enterprises.
Барроу приводит такой пример. Звонят боссы телевидения и предлагают Брайану шоу с участием Beatles. Он не знает: ответить да или нет. И тогда, не подавая виду, он небрежно роняет: «Я позвоню вам завтра», потому что ему нужно время, чтобы посоветоваться с деловыми консультантами. А люди с телевидения интерпретируют его уклончивый ответ по-своему и решают, что мало предложили. И вот на следующее утро, когда Брайан еще только собирается им звонить, ему на стол кладут депешу: телевидение удвоило сумму гонорара.
Брайан не знал всех тонкостей шоу-бизнеса, но зато обладал колоссальной энергией. Бывало, что, сойдя с самолета в Лондоне в шесть утра, после 11-часового перелета из Лос-Анджелеса, он, будучи человеком неженатым и несемейным, отправлялся прямиком в свой офис — и, не глядя на часы, звонил Барроу. Он тратил без счета свое время на бит-группы из ливерпульских клубов, которым покровительствовал. Они заменяли ему семью, и семья эта постоянно росла. Пока Beatles и другие его группы выступали, он уже организовывал их следующие концерты. Менеджер Пресли, «Полковник» Том Паркер, южанин с суровым, каменным взглядом, познакомившись с Брайаном, недоумевал, как тот со всем этим справляется. «У меня один Элвис, и он отнимает все мое время. Как вы успеваете?» — спрашивал Паркер. Но Эпштейн только разводил руками и гордо улыбался.
Как быстро восходящая звезда британской поп-индустрии, менеджер Beatles, естественно, вызывал зависть в кругах лондонского мира шоу-бизнеса. Там многие ненавидели Брайана, но были вынуждены признать его способности. Они понимали, что этот парень не из тех провинциальных пустозвонов, что приезжают в большой город с важным видом и сигарой в зубах. Природная грация и элегантность позволяли ему свободно вращаться среди сливок лондонского шоу-бизнеса. Но для его широких планов британский рынок был слишком узок. Хотя он буквально сиял, когда самая успешная из его групп с блеском выступила на Royal Variety Performance[20] в 1963 году, на их счет у него уже был заготовлен более амбициозный план.