Серебристая бухта
Шрифт:
– Не было этого. Эту тварь поймал партнер моего отца. Сказал мне, что так будет лучше для отеля. Хорошая реклама. Если все будут думать, что акулу поймала именно я, это привлечет больше туристов. – Я отпила еще пива. – Я терпеть не могла врать. И до сих пор ненавижу. Но сейчас кое-что поняла. Если бы мы так не сделали, отель бы не выжил в те первые пять лет.
– Или на его месте последние лет двадцать стоял бы шестиэтажный дом, – криво усмехнувшись, предположил Майк.
Я повернула фотографию лицом к стене и сказала:
– Иногда ложь – это способ облегчить боль.
Я положила руку на плечо Майка и подождала, пока он снова сможет на меня взглянуть. Он кивнул
– И знаешь что? Я никогда не видела в нашем заливе тигровых акул. Никогда, – заявила я и вышла в темноту.
– Грэг вот увидел, – ответил Майк, закрывая за собой дверь.
– Ты меня не слышишь, – сказала Леди Акула.
27
Майк
Вещей у меня было на полтора чемодана, то есть пустого места во втором чемодане хватило бы, чтобы в него вложить другой. Эта пустота перекликалась с пустотой у меня в голове. Я подумал, что мог бы стать единственным пассажиром, которого можно было бы оштрафовать за неиспользование возможности провезти багаж установленного веса. Так получилось, что за время, прожитое в Сильвер-Бей, я сносил половину своего гардероба и теперь целыми днями ходил в джинсах (осталось две пары) или, если было слишком жарко, в шортах и в футболке. «Не так-то много для такого бурного периода в моей жизни», – думал я, раскладывая вещи на кровати. С таким багажом я мог накупить в дьюти-фри до черта подарков родителям.
Штормовку брать не стал, она была как-то особенно связана с этим местом, и я не хотел видеть, как она висит в неподходящей обстановке. Костюмы передал в благотворительный магазин Сильвер-Бей. И футболку, в которой был, когда Лиза в первый раз легла ко мне в постель, тоже брать не стал. И джемпер, который одолжил ей, когда мы сидели на улице до двух ночи, и который, я надеялся, она захочет носить. Не взял свой ноутбук, оставил его в гостиной для Ханны, решил, что она использует его с большей пользой, чем я. И еще Летти. Хотя она вернется в семью уже через несколько часов, я все равно не мог разлучить Ханну и Лизу с ее цифровыми фотографиями. Может показаться странным, но для меня забрать это было почти как разлучить их во второй раз. Лиза с Ханной часами сидели у моего ноутбука, разглядывали эти снимки, сравнивали Ханну и Летти и находили тысячи сходств и отличий.
Лиза вышла в море на «Измаиле». Последняя прогулка, перед тем как они поедут в аэропорт. Со вчерашнего дня я ее почти не видел и начал думать, не будет ли лучше для нас обоих, если я уеду тихо, не попрощавшись. Я говорил себе, что они все равно будут заняты, днем надо было закончить обустраивать комнату для Летти. Ханне разрешили в этот день пропустить школу. А накануне они весь вечер что-то красили, вешали новые шторы, приносили в комнату все, что может понравиться десятилетней девочке, и про дельфинчиков Летти не забыли. Сейчас Ханна была наверху – под музыку прикалывала постеры. Эти постеры она с некоторым сомнением в правильности принятого решения сняла у себя со стены.
– Как ты думаешь, им там, в Англии, нравится эта группа? А что любят девочки в Англии? – тревожно спрашивала она у меня, как будто я мог знать ответ, как будто это могло иметь значение.
Я наблюдал за всем этим со стороны, дистанцировался от их счастья, меня целиком захватили мысли о потерях, которые мне предстояло пережить. Возможно, они будут по мне немного скучать, но у них хватало своих забот, и впереди ждала целая жизнь. Похоже, в тот вечер один я заливался слезами. Я смотрел на маленькую бухту, на горы вдалеке, на беспорядочно рассыпанные крыши домов Сильвер-Бей, слушал пение птиц, приглушенное урчание моторов, музыку Ханны, и у меня было такое чувство, будто меня отрывают от дома. Куда я возвращался? К женщине, которую я не был уверен, что смогу полюбить, в город, в котором буду задыхаться.
Я думал о том, что мне придется по кусочкам собирать мою старую жизнь, снова бывать в барах и ресторанах, в которых бывают знакомые из Сити, продираться сквозь толпы на улицах, подстраиваться в новом коллективе на новой работе в каком-нибудь безликом офисном квартале. Я думал о Деннисе, который наверняка убедит меня вернуться. А какая альтернатива? Потом я представлял, что еду в новом костюме в битком набитой электричке, закрываю глаза и вижу, как Ханна бежит по песчаному берегу, а следом за ней бежит Милли. Я думал об улыбке Ванессы, о ее парфюме и туфлях на высоком каблуке, о нашей квартире, где все по высшему разряду, о моей спортивной машине, о ловушках из нашей прошлой жизни, и мне становилось тошно. Я понимал, что все это ничего для меня не значит. Я хотел остаться в Сильвер-Бей. Каждая клеточка моего тела хотела остаться в этом месте.
Но хуже всего было то, что мне все еще нравилась Ванесса. Я хотел, чтобы она была счастлива. Меня волновало, насколько я честен перед ней. Хотя бы поэтому, если она действительно собиралась сделать то, что пообещала, я тоже должен был сдержать данное мной обещание.
Я мысленно повторял это сотни раз в день. Я отлично представлял себе, как спустя несколько месяцев лежу без сна в постели, а у меня перед глазами лицо Лизы, ее подрагивающая улыбка, ее понимающий взгляд. Ее образ будет преследовать меня. Я мог представить, как зарываюсь лицом в футболку, на которой еще оставался ее запах. Как занимаюсь любовью с женщиной, чье тело неинстинктивно подстраивается под мое.
«Хватит», – резко пресек себя я, пока шел к взятой напрокат машине, чтобы подъехать на ней к парадному входу в отель. У Лизы были ее девочки, а я должен был позаботиться об их будущем. Два из трех – неплохой результат для любого. Я подъехал задним ходом к отелю, но не вышел, сидел и тупо смотрел на приборную панель. Я наконец освоился с этим рычагом переключения передач, поставил его в нужное положение и выключил зажигание. Эта небольшая деталь добила меня окончательно.
Мой рейс был только на следующее утро, но, стоя возле отеля, я понял, что меня, как трясина, затягивают дурные мысли и лучше уехать сразу. Я мог бы приехать в город и переночевать в отеле. Правда, это означало, что я не встречусь с сестрой и не стану свидетелем воссоединения Лизиной семьи, но я знал, что Моника меня поймет. Если бы я остался до завтра, если бы я хоть на пять минут позволил себе подумать, будто являюсь частью этой семьи, я бы не смог сдержать данное обещание.
Я вышел из машины, повернулся к дороге и тут услышал знакомый вой мотора. На подъездную дорожку с грохотом буйков и сетей в кузове заехал пикап Грэга и, вздрогнув всем корпусом, остановился – его бампер в нескольких дюймах от моего.
Грэг вылез из кабины и натянул фуражку на глаза.
– Слышал новости о малышке. Невероятно. Просто фантастика какая-то.
– Новости быстро распространяются, – сказал я.
Хотя все было просто: накануне вечером Ханна помчалась на Китовую пристань и поделилась этой новостью с каждым из преследователей лично. Они не знали всех обстоятельств, но они знали, что у Лизы есть дочка в Англии и теперь она едет к маме. Они были достаточно смекалистыми, чтобы не лезть с расспросами. Во всяком случае, напрямую.