Серебро змея

Пирс Энтони

Хелн скорчила ему гримасу за то, что он ставил в один ряд и жену и коня, хотя по правде сказать и то и другое имело одинаковое значение в глазах многих семей Рада. Она часто корчила рожи, подобные этой, и, несмотря на отчаянные усилия, всегда оставалась неизменно прекрасной. Высунув наружу язык в показном жесте оскорбления, она подошла к двери и стала возиться с тяжелым засовом. Дверь с непривычной легкостью широко распахнулась, и она оказалась со скорченной физиономией перед гостем.

— Хелн Хэклберри?

Ее лицо снова приняло

нормальное выражение, но было уже слишком поздно. Она должна была бы покраснеть, но вместо этого побледнела. Незнакомец у двери представлял собой великолепное и внушительное зрелище.

Это был крупный, плотного телосложения человек в шапочке, глубоко надвинутой на уши, несмотря на жаркий летний день. Он был приблизительно одного возраста с Хэлом Хэклберри, у него был огромный уродливый нос и черная борода, грязная одежда и дорожный мешок за спиной. К его поясу был пристегнут большой меч.

— Да, я Хелн Хэклберри, — сказала она, отступая назад. Келвин, опасаясь грабежа или чего-то худшего, принял положение, удобное для атаки. — Мое имя миссис Хэклберри.

— Ты не узнаешь меня, — сказал незнакомец со значительной долей скептицизма. — Ты не видела меня с тех пор, как стала взрослой.

Хелн нахмурилась. Келвин оставался в напряжении. Это было не похоже на грабеж, но…

Человек вдруг резко вскинул руки вверх и стянул с головы свою шапочку. Форма его ушей сразу бросилась в глаза. Они были огромные и красные — и круглые. Такие же незаостренные, как ее собственные уши и уши Келвина.

— Мое имя Шон Рейли, а прозвище Сент-Хеленс, — сказал он.

— Сент-Хеленс! — задохнулась она в изумлении. — Вы…

— Верно, девочка. Я твой отец. — Его темные глаза переметнулись с нее на Келвина. — А ты тот самый Круглоухий из Пророчества, сынок?

Келвин и Хелн посмотрели друг на друга. Келвину показалось что пол под ним стал рушиться.

— Круглоухому сильным и свободным быть, — сказал человек.

— Сражаться с драконами будет он, полководцем станет, исполнит судьбы закон, — продолжила Хелн слабым голосом.

— От ига спасется родная земля, — сказал человек, произнося пророчество Мувара, — начнет он с двумя, завершит с четырьмя. — Он пристально и прямо посмотрел на Келвина.

— Пока из Семи не возникнет одно, — неохотно произнес Келвин. Когда он был ребенком и мать рассказывала ему об этом пророчестве, оно приводило его в восторг, но став взрослым, он начал с осторожностью относиться к нему. — И только тогда завершится оно.

— И почести многие ему воздадут, но некоторые его навсегда проклянут, — продолжал человек. — И только тогда, да-да, лишь тогда, героя Круглоухого свершится судьба.

К Келвину снова вернулось его старое

смущение. — Я слышал об этом пророчестве всю свою жизнь, но я не уверен, что оно исполнится.

— Гмм, я тоже в этом не уверен, сынок, но ведь ты действительно сражался с драконами в своей недавней юности, и это ты избавил, к своей чести, Рад от ига, причина которого была его королева.

Да, действительно, это так и было — но исполнение было куда менее героическим, чем можно было судить по пророчеству. Келвин опасался, что дальнейшая проверка исполнения пророчества просто-напросто убьет его. Поэтому он сменил тему разговора.

— А вы действительно отец Хелн?

— Ты что, сомневаешься в моих словах? — грубовато спросил его человек.

— Я вас не знаю, — сказал Келвин с некоторой резкостью. В обычных условиях он бы не стал так разговаривать с таким внушительным незнакомцем, но поведение этого человека и его круглые уши произвели на него впечатление. — Откуда я могу знать, что вы говорите правду?

— Может быть, мне лучше уйти?

— Нет, нет, заходите внутрь, — быстро проговорила Хелн.

Келвин не протестовал. Если Хелн поверила этому человеку, то, значит, в этом что-то должно быть. Конечно, на Раде мало круглоухих!

Сент-Хеленс вошел, и Хелн закрыла за ним дверь. Он стал озираться по сторонам, словно пытаясь оценить домик и его обстановку.

Теперь Келвин начал замечать определенно прослеживающееся сходство между Сент-Хеленсом и Хелн. Ничего существенного, только легкое подобие в чертах лица и в манере жестикуляции. Это, он вынужден был это признать, был действительно отец Хелн: последний оставшийся в живых мужчина из отряда Джона Найта численностью двенадцать человек, происхождением с Земли с ее неправдоподобно круглоухим населением.

— Я пришел из королевства Аратекс, — сказал этот человек. — Я пришел сюда, чтобы навестить мою дочь и своего знаменитого зятя. Но у меня есть определенная цель.

— Правда? — конечно, было легче принять этого внушающего доверие человека, чем усомниться в нем. Сент-Хеленс и Мор Крамб были примерно одинакового сложения, решил Келвин, хотя в поясе Мор был шире, а Сент-Хеленс, казалось, весь состоял из мышц груди и мускулистых рук. Внешность этого гиганта была немного дикой и напомнила Келвину о людях, с которыми он только притворялся, что командует в войне.

— Я здесь для того, чтобы одолжить тебе мой возраст и опыт. «Начнет он с двумя» вполне может означать и Аратекс и Рад. Ты согласен?

— Возможно, — согласился Келвин. Но это могло точно также означать и любое другое из остальных королевств. Или, как обычно бывает с пророчествами, эти слова могли означать что-то совершенно другое. Он однажды делал предположения, что они могут относиться в его браку с Хелн или браку его сестры с его другом Лестером.

— В Аратексе все идет как надо. Но недовольство и неудовлетворение властью велико. Вместе мы сможем изменить это, сынок.