Серебряная герцогиня
Шрифт:
— Ты мне угрожаешь?!
— Да.
Джайри содрогнулась, запахнулась в плащ. Ульвар невозмутимо принялся за еду.
— И что будет дальше? — тихо спросила девушка после долгого молчания. — Что дальше, Уль? Ты же понимаешь, что я не смогу тебе простить гибель Лэйды. Да, я услышала тебя. Я взвесила твои доводы: они рациональны, но от этого не менее ужасны. Всё это — чудовищно. И это я принять не могу.
Король вздохнул.
— Я знаю, Джай. Власть — это всегда безжалостность. А ты слишком… нежная и слабая. Прости, говорю, как есть. Я поздно понял, что ты всего этого не вынесешь. Иначе вообще не дал бы тебе возможности играть в большую игру. Я тебе изначально слишком много
Он доел, встал, снял закипевший чайник, заварил чай, а остатками горячей воды вымыл тарелку. Снова сел и принялся задумчиво разглядывать её, облокотившись о стол.
— Я не был готов к тому, что произошло сегодня. И пока плохо понимаю, что с этим всем делать. Навскидку у нас с тобой есть несколько вариантов. Выбор будет зависеть от тебя. Итак, вариант первый: ты мне прощаешь смерть сестры. Нет, не возражай. Помолчи. Обычно у женщин неплохо получается придумывать оправдания для самых скверных поступков мужчин. Мои доводы о благе королевства тебя не убедили. Что ж, хорошо. Тогда тебе придётся самой найти более убедительные. Я даже дам тебя время, чтобы ты отошла от всех этих потрясений. Ты меня оправдываешь, прощаешь, и мы продолжаем любить друг друга как раньше. Это первый вариант. Мне он нравится больше остальных. Но хочу предупредить: больше я не пущу тебя во власть. Прости. Строй университет, руководи им, если хочешь. Можешь даже преподавать. Займись вопросами культуры и образования. Я дам тебе всё, чтобы ты могла воплощать наши детские мечты. Твори, делай то, что всегда хотела.
Джайри стиснула пальцы и сумрачно посмотрела на него. Её губы дрожали.
— А если нет?
— Если нет, то всё печальнее. Тогда остаётся только два варианта. Первый: ты — мой союзник. Почти то же самое, кроме постели. Не лезешь вверх, занимаешься наукой, развитием ремёсел и так далее. Но между нами нет любовной связи. Я — твой король, ты — мой первый советник. И ты никогда, ни пол словом не выступаешь против меня. Возможно, такой компромисс между совестью и благом тебя устроит. Но… он не устроит меня. Я, конечно, потерплю какое-то время, но всё равно не оставлю тебя в покое окончательно. Ты нужна мне. И я не смирюсь, разве что на какое-то время уступлю тебе.
Он поднялся, перелил чай в чашку, глотнул и закрыл глаза, втянув носом аромат. Джайри молчала. Ждала.
Ульвар открыл глаза и посмотрел на неё жёстким, почти жестоким взглядом.
— И третий вариант, — произнёс холодно, и губы его дёрнулись. — Ты — мой враг. Пытаешься что-то кому-то рассказать, или пытаешься мне противиться, или… заводишь, например, любовника. Потому что выйти замуж я тебе не дам. И вот тогда нас обоих ждёт самый худший из всех вариантов. Ты станешь моей пленницей. Как святая Руэри у Юдарда. Настоящей пленницей, Джайри. Нет, конечно, я постараюсь создать тебе комфортные условия. Высокие стены, роскошный особняк, чудесный сад, но… Разве комфорт что-то изменит? Ты ненавидишь, когда тебя лишают свободы. К тому же, Джай, я буду приходить к тебе, хочешь ты того или нет. И, видя твою ненависть, начну и сам тебя ненавидеть. Не хочу даже говорить, к чему в итоге это нас приведёт.
Джайри сглотнула. Закрыла лицо руками. Пальцы её дрожали от внутреннего напряжения души.
— Я могу лгать всем, даже тебе, но с собой я всегда честен, моя девочка. Никогда не пытался в собственных глазах выглядеть лучше, чем я есть. И я знаю, что есть во мне. Просто осознай: ты никогда не будешь ничьей, кроме меня. И я от тебя не откажусь. Даже если ты будешь против. Забудь про милого Шэна. Да, я знаю, что он выжил. Я даже знаю, что он в Шуге. Могу предположить, что вы встречались. И да, я ревную. Очень, Джайри. Буквально задыхаюсь от злобы. И да, Бэг стрелял в него по моему приказу. Но Бэг — не мастер смерти и допустил ошибку. Тогда у меня кроме него не было иных вариантов. А сейчас — есть.
— Ты понимаешь, что ты мне сейчас говоришь? — тихо промолвила Джайри.
— Ну… раз у нас с тобой вечер истины… Я хочу, чтобы ты заранее знала всё, раз уж… раз уж случилась такая трагедия, что маски сорваны. Я знаю: ты любишь свободу, терпеть не можешь принуждение и угрозы. Но у меня нет выхода. Очень не хочу, чтобы мы с тобой дошли до третьего варианта.
— Я не смогу тебя любить…
— Притворись. Мой тебе искренний совет. Я буду видеть, конечно, что ты лжёшь. Я вообще умею тебя читать. У тебя всегда плохо получалось что-либо скрывать от меня. Мне будет больно. Но я потерплю.
Он допил и поднялся. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Прости, я был груб с тобой. Не знаю, что движет людьми, которые жаждут узнать правду, с которой потом не смогут жить. Я знал, что тебе будет плохо и тяжело, и очень старался тебя от всего этого уберечь.
— Видимо, я должна сказать спасибо?
Ульвар вздохнул, подошёл, опустился рядом на корточки, отнял её руки от лица. Прошептал нежно:
— Не стоит. И вот ещё… Я напуган, Джай. Очень. Никогда так не боялся. Утопиться в Шуге! Да ты хоть знаешь, что испытывает тот, кто тонет? Какая невыносимая боль раздирает лёгкие? Клянусь, ты бы очень пожалела о своём безумии.
— Как ты узнал?
— Браслет. Браслет с синими топазами — дорогая игрушка для служанки, не находишь? Игрушка по цене рыцарского замка. Ты всегда любила все эти побрякушки, Джай, а я любил их тебе дарить. Ты — очень ответственная девочка, ты не можешь вот так взять и уйти, не позаботившись о тех, к кому испытывала тёплые чувства. Чем тебе так понравилась Отама? Или просто стало жалко её малыша?
Джайри не ответила, отвела взгляд.
— А… не девочка. Мальчик. Дьярви, верно? Влюблённый и такой прекрасный в своей наивности. Конечно, как я не сообразил сразу. Женщина любит тех, кто любит её, верно? Ну, не любит, но… испытывает тёплые чувства. Думаю, перед самоубийством ты ещё и завещание написала, прибралась в кабинете, сожгла всё лишнее, верно? Сполоснулась в душе, надела свежее платье… Как же это на тебя похоже! Видимо, только поэтому я успел. Повезло.
— Ты бы всё равно успел, — слабым голосом отозвалась Джайри, в глазах её засверкали безнадёжные слёзы. — Я струсила. Не смогла. Стояла, смотрела и понимала, что не смогу. Ненавидела тебя и себя, но…
Ульвар выдохнул, встал и порывисто притянул её к себе. Выражение его лица смягчилось. Он с нежностью погладил светло-русые волосы девушки.
— Самоубийство — это не смелость, малышка, — прошептал ласково. — А твой страх перед ним — не трусость. Ты смелая девочка. Даже слишком. Но ты — рассудительна, а разум понимает, что смерть — это глупость. И она ничего не решает, скорее наоборот. Ты можешь себе представить, что я бы сделал с тем же Дьярви?
Она всхлипнула и уткнулась в него. Обхватила руками за пояс. Они замерли, обнимаясь. Но оба знали, что ничего больше не будет, как прежде.
— Разреши мне вернуться в мой особняк, — прошептала Джайри, когда, наконец, смогла взять себя в руки.
— Я бы хотел, чтобы ты осталась здесь. Здесь надёжнее.
— Мне тут страшно и плохо.
Ульвар закрыл глаза, помолчал, потом устало выдохнул:
— Хорошо, Джай. Но я больше тебе не верю. Запомни это. Нет, я не стану присылать к тебе Дьярви. Он не справился. И ты его всегда обведёшь вокруг пальца. Тебя будет охранять Фьерэй. И, если не хочешь, чтобы твой Шэн расстался с жизнью, не зови его. Пожалей парня. И ещё… я безумно устал. Ты не поверишь, но сейчас я даже соображаю плохо. Я не знаю, как мне научиться снова доверять тебе. Как понять, что ты опять не сделаешь какую-нибудь глупость. Не попытаешься покончить с собой, сбежать, или найти союзников против меня… И, пока я думаю, ты не выйдешь из своего особняка. Разве что в сад погулять.