Серебряная лоза
Шрифт:
— Ха-ха, выкусили? — засмеялся Карл и вдруг заложил такой резкий поворот, что Хитринка стукнулась головой о дверь по правому борту. — Думали, сможете меня догнать? Не с тем связались!
Затем он обернулся к своим пассажирам.
— Ну как, живы? Целы? Вот и хорошо. Ещё немного попетляем, а дальше уже поедем спокойно. Этих-то растяп я со следа легко собью, вот только не нагнали бы нас волки.
Глава 19. Прошлое. О том, как мастеров призвали во дворец
Наутро
Мастера осторожно подошли ближе.
— Ты держись подальше, — проворчал Карл, отстраняя хвостатого. — Тебе ещё вроде как есть ради чего жить, а мне так плевать. Эй ты, тупая зверюга, к ноге! Дай лапу!
— Разве послушает? — хмыкнул Ковар.
Но волк сообразил, что его подзывают. Поднялся со скрипом, неспешно подошёл. Голова его почти упёрлась Карлу в живот, красные глаза глядели внимательно. Карл попятился.
— Сидеть! — скомандовал он.
Затем осмелился, протянул руку, хлопнул зверя по корпусу и повторил команду:
— Сидеть, я сказал!
Волк послушно уселся.
— Хороший мальчик, — похвалил его мастер. — Ковар, угости-ка его угольком. А теперь дай лапу, пёсик!
Зверь довольно быстро понял, что от него хотят, хотя и выполнял все команды с задержкой, склоняя голову, будто спрашивая — это точно необходимо? Для чего заниматься подобным?
Вскоре он мог и сидеть, и лежать по команде, и приходить на зов, и отыскивать любого из обитателей маленького дома.
— Где братишка? — спрашивала, бывало, Каверза. — Ну-ка ищи братишку!
И ехала верхом, довольная. Правда, Карл это дело вскоре настрого запретил: не годится разъезжать по двору, где зверя могут увидеть посторонние.
И всё-таки тот своевольничал порой. Выходил сам, стоял, глядя на северо-восток, и поскуливал негромко. Что у него были за стремления, какая цель прежде была ему указана — поди пойми.
Вольфрам вскоре привык к волку. Осмелев, садился зверю на голову, между стоящих торчком ушей, нежно поклёвывал макушку, повторял:
— Хор-рош!
Карл дал новому питомцу имя: Верный.
— Нашего последнего пса так звали, — пояснил он, хмуро думая о чём-то.
— Нашего? — поинтересовался хвостатый. Карл ведь жил один.
Мастер не ответил, махнул рукой, ушёл в дом. Как выяснилось позже, напился.
Так и жили бы они странной маленькой компанией, каждый со своими горестями, но в целом почти счастливо, только в один из дней Эдгард приехал за Коваром.
— Мастера Джереона забрали во дворец, — хмурясь, сказал он. — Господин Ульфгар недоволен, что его работа не продвигается, так что затребовал к себе и мастера, и ученика.
— Не хочу я, — упрямо ответил Ковар, не представляя, как сможет встретиться с наставником после всего. — Да ведь я уехал, откуда им знать, где меня искать.
— Я же человек правителя, — грустно усмехнулся Эдгард. — Думаешь, случайно ты здесь оказался? Мне давно было велено за вами приглядывать, вот и отправил тебя сюда, где смог бы найти в случае нужды. Дома-то ты вряд ли засиделся бы. Вернуться на болота после того, как в городе пожил — это, знаешь ли... День, два бы порадовался, обошёл все родные кочки да пеньки, покормил комаров, а потом бы взвыл от тоски да сбежал, и ту ещё головную боль бы мне устроил — разыскивать тебя после. А здесь и делу моему помог, как смог, и находился под рукой.
— Не поеду, — замотал головой Ковар.
— И Грета у них в руках, — только и добавил торговец.
Раз дело обстояло так, то выбора, конечно, не было. Хвостатый собрался так быстро, как сумел. Надел наряд, привезённый Эдгардом — тот настоял, что во дворце следует выглядеть прилично. Пожалуй, впервые в жизни у Ковара появилась новая и подходящая по размеру одежда — не заплатанная и не посеревшая рубаха, отглаженные брюки и жилет по фигуре.
— Братишка, какой же ты красивый! — в восхищении вертелась Каверза вокруг. — Только волосы длинноваты. Хочешь, подкорочу?
И, заметив нерешительность хвостатого, добавила с лёгкой обидой:
— Да ты не сомневайся, я умею! Я в нашем переулке лучше всех с ножницами управлялась — и соседям хорошо, и мне монетка.
Девчонка возилась долго, но не обманула, дело она знала.
— Ну, теперь все девушки твои, — подмигнула она, слезая с табурета.
— И где только слов таких нахваталась, — заворчал Карл, подхватывая её и помогая встать на пол.
— Готов? — заглянул Эдгард. Он скурил снаружи, наверное, целую пачку папирос, и глупые несушки расклёвывали окурки.
— А когда ты вернёшься? Сегодня? Завтра? — спросила Каверза. — Только не дольше, чем завтра, а то кого же мне по утрам обнимать!
— Карл, я тебе их всех оставляю, — вместо ответа обратился хвостатый к мастеру. — Пригляди. Волка можешь не кормить, пусть постоит, прикрой, так будет безопаснее. Птицу давно пора выпустить, я всё не решался, но куда тянуть. А вот девочку эту... уж ты, пожалуйста, её не бросай.
— Ты чего? — дрожащим голоском спросила Каверза. — Ты чего это, возвращаться не собираешься?
Ковар присел, поглядел ей в глаза.
— Если смогу, вернусь, — пообещал он. — Но от моего желания мало что зависит. Ты слушайся Карла и никуда не сбегай, чтобы я смог тебя найти, если освобожусь, поняла?
— Тогда не отпущу тебя! — завопила она. — Я хочу с тобой! Я тоже с тобой поеду!
Хвостатый поглядел на Карла, кивнул, и мастер понял без слов, перехватил девчонку. И пока Эдгард и Ковар торопливо шли к экипажу, та извивалась в его руках, лягалась и вопила:
— Не уезжай без меня! Я не хочу! Пусти меня, проклятый... Не уезжай! Не надо! Предатель! Мерзкий, вы все мерзкие! Я не хочу, чтобы так!