Серебряная паутина

Кин Кэролайн

Расс Чаффи тихо испуганно присвистнул.

– Вам что-нибудь говорит то, что я сказала?

– Определённо да! Хотя я, вероятно, никогда бы не вспомнил, если бы ты не затронула эту тему.

Нэнси ждала объяснений тренера. Чаффи рассказал, как однажды утром во время поездки на турнир во Флориду Ким выскочила из своего номера в мотеле, выглядя сердитой, чуть не плача, и как он видел, что она выбросила скомканный листок бумаги.

– Вы выяснили почему? – спросила Нэнси.

– Да, я поднял бумагу и развернул её, просто чтобы посмотреть,

что её расстроило. Хочешь верь, хочешь нет, но на ней был нарисован паук – красными чернилами!

На этот раз удивлённой выглядела Нэнси.

– Как странно! Ким боится пауков?

– Насколько я слышал, нет, – ответил тренер. – Что, конечно, ничего не доказывает. Но это был не единственный инцидент такого рода. Во время другого турнира, в Чикаго, однажды утром она не спустилась к завтраку в отеле, где остановилось большинство игроков. Поэтому я поднялся в её комнату, чтобы посмотреть, что случилось. Ким плакала и не хотела объяснять мне почему. Её глаза были красными и опухшими. Затем, когда она пошла в ванную, чтобы умыться, я увидел маленькую прозрачную пластиковую коробочку, стоявшую на письменном столе. В ней был красный паук!

Нэнси была одновременно заинтригована и сбита с толку.

– У вас есть какие-нибудь идеи, как он попал к ней в руки?

Чаффи пожал плечами.

– Только предположение. Рядом лежала обёрточная бумага с почтовыми марками и адресом отеля Ким. Подозреваю, что паука отправили ей по почте специальной доставкой.

– Не думаю, что это как-то помогло ей в игре, – сочувственно заметила Нэнси.

– Точно нет! На самом деле, в обоих случаях, которые я только что описал, эмоциональное расстройство совершенно выбило её из колеи.

– Можете ли вы вспомнить другие подобные случаи?

Расс Чаффи нахмурился и на мгновение замолчал. Затем он встал со стула и беспокойно зашагал к окну и обратно.

– Да, – сказал он, – теперь, когда ты упомянула об этом, я действительно вспоминаю ещё случай. Это было летом, почти ровно три года назад. Однажды Ким вышла на поле в середине матча, выглядя ужасно расстроенной, и... что ж, вся её игра пошла прахом. У неё была ничья в борьбе за первое место, но в тот день она трижды промахнулась и отстала на восемь ударов! Мы назвали это Чёрным четвергом. Я особенно запомнил это, потому что большую часть времени Ким очень крутой, невозмутимый игрок.

– Есть идеи, почему это произошло?

– Не совсем. Но теперь, когда ты заставила меня копаться в прошлом, кое-что ещё мне вспомнилось! – заметил Чаффи с оттенком неуверенности.

– Что же? – живо поинтересовалась юная сыщица.

– Ты спросила меня, знала ли Ким ту оперную певицу, мадам Арахну Онидес. Что ж, возможно, она видела ее, по крайней мере, один раз.

– Когда это было? – спросила Нэнси.

– Вечером того же дня, о котором я тебе только что рассказывал, когда Ким очень расстроилась и провалила игру. Турнир проходил недалеко от Оушенвью, и в тот вечер Ким настояла на посещении фестиваля,

чтобы посмотреть какую-то оперу, которая там исполнялась. Но имей в виду, я не совсем уверен, что мадам Арахна пела тогда.

Чаффи никак не мог объяснить внезапный интерес Ким Вернон к опере.

Нэнси вернулась в Ривер-Хайтс как раз вовремя, чтобы успеть на ланч со своим отцом. Мистер Дрю зарезервировал столик на двоих в их любимом китайском ресторане «Золотой павильон». За восхитительными порциями му гу гай пан⁹ и крошечными чашечками ароматного чая Нэнси рассказала ему о последних поразительных событиях, связанных с этой тайной.

– Как ты думаешь, где я могла бы узнать, выступала ли мадам Арахна в тот вечер? – размышляла она вслух.

– Ну, ты могла бы проконсультироваться со старым судьей Дрейком, – предложил адвокат.

– Судья Дрейк? – повторила Нэнси, выглядя несколько испуганной. – Но, папа, ты же говорил мне, что он один из величайших юристов в штате!

Карсон Дрю усмехнулся.

– Он также один из наших величайших любителей оперы. Тебе следует увидеть его коллекцию фотографий и программ – и, вероятно, так и будет, если заставишь его поговорить на эту тему! Уверен, никакие другие вопросы не порадуют его больше, моя дорогая.

– Что ж, в таком случае, возможно, я так и сделаю, – решила Нэнси с улыбкой.

Предсказание её отца оказалось верным. Когда Нэнси позвонила из ресторана, судья Дрейк пригласил её приехать в тот же день после обеда, как только она пожелает.

Камердинер проводил её в большие, старомодные, но богато обставленные апартаменты. Нэнси заметила бронзовый молоток на каминной полке рядом с фотографиями в рамках его друзей по юридической школе и коллег-юристов. Но большую часть пространства на стенах занимали фотографии известных оперных звёзд с автографами и красочные плакаты, анонсирующие их выступления в оперных театрах по всему миру.

Сам судья в отставке, невысокий, плотный мужчина, был похож на весёлого седовласого гнома в очках. Он выскочил из задней комнаты с охапкой альбомов и оперных программ.

– Как приятно познакомиться с вами, моя дорогая! – просиял он, опуская свою ношу, чтобы сжать руку Нэнси. – Я мог бы догадаться, что у дочери Карсона Дрю будет хороший вкус, чтобы интересоваться гранд-оперой! А теперь, как я понимаю, вы хотите кое-что узнать о мадам Арахне Онидес. Ах, какой у неё был голос! Без сомнения, одна из величайших примадонн этого столетия!

Словно для того, чтобы придать атмосферу их беседе, судья Дрейк поставил её записи в стерео-плеер. Вскоре комната наполнилась звуками её сопрано, исполняющим драматические арии. Тем временем пожилой судья показал Нэнси многочисленные программы и рассказал о памятных событиях в карьере мадам Арахны.

– Вы не знаете, пела ли она на фестивале Оушенвью три года назад? – спросила Нэнси.

– Три года назад? ...Хм. – Судья Дрейк задумчиво нахмурился и поправил очки, которые сползли с его носа.