Серебрянка, или Напевы морской раковины
Шрифт:
– А вы-то как считаете? – спросил её дворецкий.
– По-моему, Никодемус.
– Нет, он не Никодемус, – сказала Долл. – Я это имя вчера пробовала.
– Может, Зеведей? – предположила Китти.
– И Зеведея пробовала, – сказала Долл. – Тоже неправильно.
– А Хаздрубала называла? – спросила Мегги.
– Да. Только он не Хаздрубал.
Услышав, что и это имя не подходит, все схватились за головы и стали судорожно перебирать в памяти всё, что знали. Думанье, однако, было для них делом непривычным и шло туго. Вдруг Нолличек, размышлявший в одиночку, торжествующе уставил на беса указательный палец и воскликнул:
– Тебя зовут Софонизба!
– Это раз! – довольно хохотнул бес.
Раз – ха-ха! Че-пу-ха!– Эх ты, дурья твоя башка! – возмутилась мамаша Кодлинг. – Софонизба! Тоже выдумал!
– Софонизба – женское имя, – вставила кухарка.
– А может, он женщина? – ответил Нолличек.
– Ну уж нет, – со знанием дела сказал садовник. – Кто угодно, только не женщина. Значит, выходит, мужчина.
– Почему меня, как всегда, никто не предупредил?! – Нолличек обиделся и надулся.
– Вечно ты торопишься, торопыга, – упрекнула его Нянька. – Бросился вперёд, точно бык на красное! Мы из-за тебя целую попытку потеряли.
– Ничего, две ещё осталось, – угрюмо сказал король. – За два раза что угодно угадать можно.
– Можно. Если ты помолчишь, – твёрдо заявила Нянька.
Нолличек зажал рукою рот и отошёл, всем своим видом обещая быть паинькой. Остальные же снова принялись совещаться – голова к голове.
Садовник задумчиво промолвил:
– А вдруг Мафусаил?
– Я тоже так решила, – сказала Долл. – Но попала пальцем в небо.
– Навуходоносор, – сказал дворецкий. – Я в этом убеждён.
– Меняйте свои убеждения, – ответила Долл.
– Он смахивает на Марка, – сказал Эйб.
– Нет, на Савла, – сказал Сид.
– Нет, на Билла, – сказал Дейв.
– Нет, на Неда, – сказал Хэл.
Но Долл замотала головой:
– Все эти имена я пробовала. Мимо.
На этом их мысли кончились. Мужчины чесали в затылках, женщины били себя по лбу, одни искали ответ на полу, другие – на потолке. Тут уж Нолличек не выдержал. Решив, что все уже сдались, он подскочил к бесу и закричал:
– Тебя зовут Эсмеральда!
– Два – хи-хи! – захихикал бес.
Два – хи-хи! Простаки!– Теперь он Эсмеральду выдумал! – ахнула Нянька. – Ух, розги по тебе плачут!
– А почему не Эсмеральда? – Нолличек разгневанно притопнул ножкой.
– У тебя что, глаз нету? Этот мерзкий бес мужского рода!
– Могли бы и раньше подсказать. – Нолличек снова надулся.
– Полл, Полл, Поллечка, где же ты? – шептала Долл, ломая пальцы от горя. С каждой новой ошибкой надежд на спасение оставалось всё меньше и меньше.
Её близкие тоже стали потихоньку отчаиваться, хотя продолжали бормотать друг дружке на ухо:
– Понял! Это…
– Нет, точно…
– Голову даю на отсечение, это…
Нолличек, в полной уверенности, что на сей раз угадал верно, снова рванулся к бесу.
– Тебя зовут, – произнёс он громким-прегромким шёпотом, – тебя зовут…
– Остановите его! – завопила мамаша Кодлинг.
Нолличеку не дали упустить их последний шанс – дворецкий схватил короля за шиворот и зажал ему рот рукой, а Нянька грозно сдвинула брови на румяном и морщинистом, точно печёное яблоко, лице и, подойдя к воспитаннику вплотную, скомандовала:
– Шагом марш в угол! Живо!
И Нолличеку – хочешь не хочешь – пришлось выполнять приказ.
Бес глядел на него с издевательской ухмылкой. Так избежавший наказания озорник злорадствует над тем, кто попался с поличным. А разобиженный Нолличек, уткнувшись носом в угол, уговаривал себя: «Ничего, я им ещё покажу! Я им докажу! Я им задам!»
Но никто больше не обращал на него никакого внимания. Подданные с жаром шептались, то и дело перебивая друг друга. Каждый старался высказать свои соображения первым.
– Если хотите знать моё мнение… – говорила кухарка.
– Никто не хочет знать твоё мнение, – обрывала её Нянька.
– Эй, послушай, мамань, – говорил Эйб.
– Послушай, мамань! Послушай, мамань! – бормотали Сид и Дейв.
– Послушай, мамань, – вторил им Хэл.
– А ну, выводок, помолчите, – шикала на них мамаша Кодлинг и добавляла: – Лучше меня послушайте…
Но тут мамаше Кодлинг случилось обернуться. И она заметила, как бес подзуживает короля, выманивает его из угла, и Нолличек, готовый позабыть о наказании, шаг за шагом продвигается к бесу – неудержимо, как иголка к магниту.
– Остановите его!
И все бросились в погоню за королём. Обежав детскую раза три, они загнали его наконец обратно в угол и засунули ему в рот красно-зелёный платок Эйба – вместо кляпа. Бес же, чувствуя, что победа близка, приплясывал посреди комнаты и кричал:
– Ну что, сдаётесь? Сдаётесь?
– Разумеется, нет! – сурово ответила Нянька.
– Тогда говорите имя! – проверещал бес. – Сейчас или никогда!
– Погоди ещё хоть минутку, – взмолилась мамаша Кодлинг. – Дай чуток подумать.
– Ни минуточки, ни секундочки, – ответствовал бес. – Время вышло. – И он протянул чёрные паучьи лапы к колыбели.
Долл, потеряв последнюю надежду, простонала:
– Полл, Полл, где ты? Полл?
И тут окно вдруг распахнулось, и в проёме возникла Полл, запыхавшаяся от безумного бега, – в рваной чёрной коже, с подтёками слёз на грязном лице, со спутанными волосами. Собрав последние силы, она прошептала, свирепо и грозно:
– Злая нечисть из болот!
Под её горящим взглядом бес отшатнулся.