Серебряное прикосновение

Лейкер Розалинда

Сад был весь в яблоневом цвету, когда в полдень, в мастерской, Джон, отложив инструменты в сторону, прислонился к станку. Заметив это, Джосс подошел к нему, обеспокоенный его бледностью. Эстер ничего не видела. Она была занята литьем подсвечников и переливала расплавленное серебро из тигеля в литейную форму. Работа была напряженной и трудной, так как изделие могло быть вынуто из формы только путем быстрого погружения в холодную воду, из-за чего она была вся окутана паром. Раньше это делал Джон, но теперь Эстер и Джосс поделили между собой всю оставшуюся работу, оставив ему только то, что было ему по силам или представляло для него особый интерес. Когда Эстер повернулась,

утирая пот, выступивший на лбу, тыльной стороной руки, она заметила, что в мастерской кроме нее никого не было. В этом не было ничего странного, и она, нимало не беспокоясь, продолжала переливать расплавленное серебро в форму, когда вернулся Джосс. Хотя она видела только его силуэт, она сразу почувствовала, что что-то случилось.

— Я отвел отца в дом. Он не хотел, чтобы я тебе это говорил, но мне показалось, что он очень плохо себя чувствует.

Его слова прозвучали для Эстер, как похоронный звон, но она сдержала себя. Снимая фартук и чепец, она спросила:

— Он кашляет?

— Нет.

Он понял, что Эстер все эти дни жила, со страхом ожидая начала кровотечения, но никогда, ни словом, ни движением старалась не показать этого. Даже сейчас она была абсолютно спокойна.

— Присмотри за мастерской, — сказала она, выходя во двор.

Она нашла Джона в комнате, где он производил свои расчеты. Он опустился в большое кресло и ссутулился в нем, безвольно свесив руки с подлокотников. Он сидел, закрыв глаза, лицо было бледным, но услышав ее приближение, он открыл их. Зрачки были затуманены болью, но он с трудом заставил себя улыбнуться, зная, что она хочет это увидеть.

— Ничего страшного, — уверенно сказал он, продолжая притворяться перед ней. — Просто спазм.

— Ты придешь в себя, как только он пройдет.

Эстер опустилась на колени рядом с креслом, и взяв его руку, положила ее себе на грудь. Глядя на мужа, она почувствовала, как отступает тревога и возвращается спокойствие.

— Конечно, все будет в порядке.

— Не разговаривай, мой дорогой. Отдохни.

Она посоветовала это слишком поздно. Джон покраснел, сдерживая кашель, но затем им овладел такой приступ жестокого кашля, что она испугалась, что он задохнется. Энн, услышав его, прибежала в комнату, и мать послала ее за сиропом, который берегли для таких крайних случаев. В его состав входила настойка опия, последнее средство, используемое после того, как все остальное оказалось бессильным перед его болезнью. Когда, наконец, его измученному телу была дана небольшая передышка, Эстер позвала Джосса помочь перенести Джона в постель, где он тут же впал в глубокий сон.

— Он сможет работать через несколько дней, — с оптимизмом сказала Эстер, спускаясь по лестнице вместе с Джоссом. Энн осталась сидеть у постели отца.

— Не рассчитывай на это, мама. Он очень сильно изменился. Это стало заметно еще две или три недели назад.

Она вскинула голову.

— Как ты можешь так говорить? — с негодованием ответила Эстер, — он трудится с утра до ночи!

— Только потому, что заставляет себя. Он мужественный человек и отказывается сдаваться.

Она резко повернулась к нему:

— И не сдастся. Так же, как и я! Я и твой отец будем продолжать бороться с его болезнью, и мы победим ее. То, что случилось сегодня, — всего лишь незначительная неудача. К завтрашнему дню он опять будет в порядке.

Джосс хотел было начать с ней спорить, но передумал. Может быть, он не имеет права пытаться разрушить такую веру в непременное выздоровление. Чудеса случаются. Кто он такой, чтоб сеять сомнение в такое время, когда все может зависеть от силы воли его матери?

Джон

не вставал с постели в течение пяти недель. Джонатан всегда видел в болезни отца возможность самому заняться ювелирным делом. По счастливой случайности для Джонатана происшествие в мастерской совпало по времени с болезнью школьного учителя, которого некому было заменить, так что ученики получили дополнительные каникулы. Джонатану было двенадцать лет, он был сильный и стройный, с годами обещающий стать таким же привлекательным, как и все Бэйтмены. Его внешность еще не изменилась из-за самодовольной улыбки полных губ и становившегося неуловимым, непроницаемым выражением глаз, когда ему приходилось сталкиваться с вопросами, которые ему не нравились. Джосс, обнаружив, что он может положиться на Джонатана в выполнении какой-либо работы, обрадовался его освобождению от посещения школы как раз тогда, когда это было нужно больше всего, и привел его в мастерскую на следующее же утро после приступа у отца. Мальчик работал целый день, как если бы был уже учеником и использовал возможность научиться тому, что он мог, понимая, что в будущем это даст ему преимущество.

— Я собираюсь разбогатеть, — похвастался он перед Энн, пока она зашивала ему дырку в рубашке, которую он собирался надеть. — Тогда у меня больше не будет штопаных рубашек. У меня будут чистокровные кони, и я буду ездить на самом быстром.

— Откуда ты возьмешь деньги? — спросила Энн, отрезая нитку после того, как она зашила дыру.

— Я стану ювелиром Короля! — он выхватил рубашку у нее из рук без слов благодарности и натянул через светловолосую голову. Энн положила наперсток в свою корзинку для шитья. Она не стала спорить. Если кто-нибудь и мог добиться своей цели, то Джонатан был из их числа, так как не остановится ни перед чем ради достижения задуманного.

ГЛАВА 11

Всем, кроме Эстер, уже было ясно, что Джон больше никогда не будет работать. После долгого пребывания в постели он похудел и был очень слаб, так что мог сидеть в кресле всего по нескольку часов в день. Энн почти постоянно находилась около него. Она читала ему отрывки из его любимых книг, а также приносила книги из библиотеки Эшдейлов. Иногда заходила Летисия, всякий раз пытаясь изменить уклад жизни, который Эстер установила для Джона, однако та полагала, что все, что она делает для мужа, способствует его выздоровлению. Когда Джон, наконец, смог одеться с ее помощью и спуститься вниз, это был триумф.

— Скоро ты будешь в порядке, и недалек день, когда мы опять вместе будем работать, — говорила она уверенно, в то время как они потихоньку ходили вместе, и он опирался на ее руку.

Спуск по лестнице очень утомил Джона. Когда он наконец сел, Эстер заботливо обложила его подушками и положила его ноги на диван. Окно в комнате было открыто, и он увидел розы, поздние летние розы.

— Скоро ты сможешь выходить и сидеть где-нибудь в тени под деревом, — Эстер наклонилась поцеловать его, и он почувствовал запах ее духов. В душе она была еще ребенком, всегда полна энтузиазма, жизнерадостна — в ней остались все те качества, которые когда-то его очаровали. Иногда ему казалось, что вся его энергия была взята у нее, Джон не верил, что она может исходить из его слабого тела. Ко всеобщему удивлению, он вскоре смог выходить на улицу, как Эстер и обещала ему. Каждый день приходила Элизабет, она сидела с Джоном, что давало возможность Энн заняться домашними делами. Когда Эстер с сыном работали в мастерской, рядом с Джоном всегда были две женщины, готовые поддержать его. Джонатан не преминул похвастаться ложкой, которую сделал сам.