Серебряные слезы
Шрифт:
Телефон стоял в другой комнате – я побежала туда и дрожащими пальцами стала тыкать кнопки. А что, если Алиса тоже умерла? Ну а если не умерла, то ничего не помнит из прошлых своих бесед с мамой? Или вообще она до сих пор сердита на нее и даже не захочет со мной разговаривать...
– Алло? – после нескольких гудков отозвалась трубка тонким нежным голосом.
– Добрый вечер, мне Алису...
– Я – Алиса. А вы кто?
– Я дочь одной женщины, которую вы когда-то знали... – стараясь не путаться, я напомнила ей о прошлом.
– Ах, вы Лиза! – вдруг рассмеялась она негромко. – Ну как же, как же...
Я сказала, что можно.
– Чего ты хочешь, Лиза? Я, кстати, в курсе, что мама умерла. Мне очень жаль... Я помню о ней только хорошее.
– Спасибо... – растроганно произнесла я. – Вы могли бы мне кое-чем очень помочь. Сразу предупреждаю – просьба у меня странная и несколько необычная, хотя... Словом, как посмотреть...
– Вот что... – решительно произнесла моя собеседница. – Я чувствую, ты мне позвонила не просто так. Приезжай ко мне, и поговорим. Мне пятьдесят с лишним лет, одна, и мне скучно. Приезжай... В конце концов ты мне почти как дочь – ведь когда-то мы очень дружили с твоей мамой, пока... Ну, это неважно. Так приедешь?
– Да.
– Вот и замечательно! – сердечно сказала женщина на том конце провода.
Я приехала к ней через два дня, когда Саша снова вечером работал в своем клубе.
– Девочка моя! – воскликнула Алиса, стоя на пороге, и радостно меня расцеловала. – Как ты выросла! В последний раз я видела тебя, когда тебе было лет десять, двенадцать!
Я помнила подругу мамы именно такой – похожей на древнерусскую красавицу, иконописно утонченной. Широкая длинная юбка в стиле фольк, длинные прямые волосы, зачесанные назад, ряды красных бус вокруг тонкой шеи, длиннейший мундштук в тонких длинных пальцах... Но, конечно, Алиса постарела – в волосах запуталась седина, а тонкие пальцы предательски дрожали.
Она провела меня в просторную комнату, всю заставленную полочками с сувенирами, и приготовила чай на специальном низеньком столике – по китайскому методу, с множеством крошечных глиняных горшочков, переливая жидкость из одного в другой. А я пока рассказывала о себе – как живу, чем занимаюсь...
Узнав о том, что я преподаю русскую литературу начала двадцатого века, Алиса всплеснула руками.
– Боже мой, как это стильно! – воскликнула она. – Декаданс, Серебряный век... Обожаю! А я уже год как на пенсии. Была инженером. Мы когда-то работали вместе – я, твоя мама, а еще Люба, она секретаршей была... Ты ее вряд ли помнишь, она в Америку уехала.
– Почему же, помню, – улыбнулась я. – Любочка Гейзер? У нее еще прическа такая была...
– Ужасная прическа! – засмеялась Алиса. – Я ей предлагала носить пестрые бурнусы до пола и сандалии без каблуков – чтобы, знаешь, было в таком африканском стиле, у нее же волосы черные и жесткие, как у негритянки...
Битых полчаса Алиса говорила о том, как можно было преобразить Любочку Гейзер. Кажется, она стремилась стилизовать все и вся вокруг, это было ее пунктиком. А я терпеливо слушала ее болтовню, не решаясь задать свой вопрос. Наконец она сама спохватилась и вопросительно посмотрела на меня.
– Господи, я такая эгоистка... Лизок, ты же приехала по делу, а я тебя задерживаю! Наверное, тебя муж ждет, дети...
– У меня пока ни того,
– Понимаю, – многозначительно кивнула она. – Мы с тобой похожи. Две чайки.
– Это вы о Ричарде Бахе?
– Да ну же, детка, очнись! Я прямо по твоей специальности – начало двадцатого века, Антон Павлович Чехов...
– Ах, да, «Чайка»... – Я, правда, не поняла, чем лично я похожа на чеховскую героиню, но сейчас меня волновало другое – способна ли Алиса вспомнить что-то из прошлого, или оно у нее тоже стилизовано под какого-нибудь автора?
– Так что за дело у тебя ко мне? Признаюсь, меня уже мучает любопытство...
– Я ищу своего отца, – прямо ответила я. – К сожалению, выяснилось, что тот, чью фамилию я ношу, моим отцом не является.
– Боже, как пронзительно... – зачарованно вздохнула Алиса, вставляя в мундштук очередную сигарету. – Но зачем ты его ищешь? Хотя, прости, я понимаю: прошлое не дает тебе покоя, тайна должна быть раскрыта. Спустя тридцать лет дочь начинает искать своего истинного родителя...
– Так вы знаете? – ахнула я.
– Знаю, – энергично воскликнула Алиса, стряхнув на меня пепел. – Конечно, тот мерзкий грубиян, Синицын, не отец тебе.
– А кто? – шепотом просила я.
– Кто? – Руки у нее затряслись еще сильнее. – О, Лизок, я чувствую необычайное волнение – на мне такая ответственность, такая ответственность...
– Почему? – похолодела я. – Вы обещали молчать? Но кому – маме или кому-то еще? В любом случае клятва теряет свою силу после стольких лет...
– Нет, я не о том, – вздохнула Алиса, и ряды красных бус задрожали на ее узкой груди. – Разве ты не изучила достаточно хорошо характер своей мамы? Она не требовала никаких клятв, потому что не верила в них. А свои тайны она держала при себе.
– Так вы не знаете... – разочарованно пробормотала я. У кого еще спросить? До Любочки Гейзер, уехавшей в Америку, мне не добраться, остаются Кира Филимоновна и Тиана. «У меня идея фикс, – констатировала я. – Раньше мной двигало обычное любопытство, а теперь я во что бы то ни стало хочу найти своего отца. Может, пора посоветоваться с психоаналитиком? Аглая говорила, что у нее есть знакомый психоаналитик...»
– Я знаю только то, что ее бывший муж не был твоим отцом, – стала торопливо объяснять Алиса, видя мое разочарование. – Да это все знали! Твоя мама его просто ненавидела и хотела сделать ему больно. Но погоди расстраиваться, Лизок, сейчас мы вычислим твоего отца логическим путем.
Я хотела засмеяться, но у меня не получилось.
– Вы думаете...
– Я уверена! – воскликнула она, закуривая следующую сигарету. – Вот погоди... После того, как твоя мать рассталась с этим нахалом Синицыным, она сразу же познакомилась с одним молодым художником... У него еще был друг, который рисовал дивные подмосковные пейзажи... – Алиса зажмурилась, словно силой заставляла себя погрузиться в прошлое. – Да-да! Я все точно помню... Мне очень понравился тот молодой человек, ведь именно поэтому я тоже занялась живописью... Правда, скоро бросила – терпения не хватило. Хотя это было так стильно...