Серебряный Камень (Хранители скрытых путей - 2)
Шрифт:
– Разумеется, - заверил ее юноша.
– Да будет так.
– Боинн провела ладонью у глаз, и весь мир мгновенно обратился в благодатную темень, непроглядную, ласковую и убаюкивающую...
Внезапно Йен сел, правая рука сама собой потянулась к "Покорителю великанов". Пальцы нащупали рукоять. Юноша тут же вскочил, путаясь в одеяле, и, чуть не завопив, со свистом выхватил меч из ножен.
Он стоял босой на холодной, влажной от росы траве в предрассветной мгле.
Боинн исчезла, вместе с ней исчез и дуб.
Арни Сельмо только натягивал
– Все бронзовые шары Бенизира! Что произошло?
– Успокойся, ничего страшного.
– Осия сидел, опершись спиной об один из мегалитов, словно мумия, завернувшись в одеяло, снаружи оставалась лишь голова. Речь его снова была невнятной, правая рука бессильно возлежала на колене.
– Просто Йен меня разбудил. А тебе хорошо спалось?
– обратился Осия к юноше.
Вопрос этот показался Йену идиотским, но... да, он спал прекрасно. Возможно, впервые за несколько лет. Оглядевшись, Йен впал еще в большее изумление. Солнце уже коснулось краем вершины холма, над головой сияло голубое, в барашках беленьких облачков небо.
Обычное, мирное утро.
Что же, все это было лишь сном? Или чем-то еще?
Он вложил в ножны "Покорителя великанов", потянулся за джинсами... За левым отворотом было пусто, а вот за правым лежали несколько травинок и маленький желудь.
Юноша стоял, косясь на желудь в руке, и голова его внезапно стала ясной, утреннюю сонливость как рукой сняло. Йен, ощутив внезапный прилив бодрости, почувствовал, как его переполняет энергия.
– Что ж, раз мы все на ногах, отправимся в путь, - сказал Арни Сельмо, начиная сворачивать спальные принадлежности.
– Надо использовать светлое время суток.
Йен кивнул:
– Хорошо, я только посажу желудь в землю и полью его.
Удивленный Арни, судя по всему, готов был протестовать, но Ивар дель Хивал лишь кивнул в знак согласия. И Осия тоже.
– Это было бы просто здорово.
Глава 6
Харбардова Переправа
Золотистый свет раннего утра понемногу уступил место яркому солнцу утра позднего, готового отдать себя на милость жаркому полуденному светилу. А когда за полуднем стал угадываться закат, дорога, миновав седловину у подножия холма, вывела путников прямиком к Харбардовой Переправе.
Йен был почти уверен, что дорогу специально проложили таким образом, чтобы переключить внимание любопытствующих странников на вид внизу, где река Гильфи змеилась по замысловатому ковру долины и где быстрые ее воды переливались на солнце, как рыбья чешуя.
Все вокруг было зеленым, и золотистым, и черным - зелень леса, покрывавшего почти всю долину, перемежалась лишь ведущими к реке дорогами, которые сами напоминали узкие речушки с неподвижной, коричневатой водицей, черным был цвет свежевспаханных полей, а золотистый властвовал там, где обретавшие спелость колосья хлебов волновались ветром, подобно золотым озерам.
– Ну вот, - вымолвил Арни Сельмо, одновременно с Иваром дель Хивалом опуская носилки на землю (за время странствия оба добились поразительной слаженности действий), - стоило пройти столько хотя бы для того, чтобы окинуть взором всю эту красоту.
– Удовлетворенный собственной тирадой, он кивнул, будто соглашаясь с собой.
– Здесь все как-то ярче, и краски насыщеннее.
В миле или чуть дальше внизу стояли бревенчатые хижины, напоминавшие ту, в которой появился на свет президент Линкольн, - построенные из крепких бревен, а не из набившего оскомину пластика. Одна из хижин располагалась у самой воды, и перед ней был сооружен небольшой причал, у которого на привязи покачивалась утлая плоскодонка. При виде троса, идущего до противоположного берега, Йен невольно улыбнулся.
– Что смешного увидел?
– поинтересовался Ивар дель Хивал, потирая руки, будто желая отмыть их после долгого странствия.
– Рад буду увидеть жену паромщика Фриду, - ответил Йен.
– А, вон оно что, - понимающе кивнул Ивар дель Хивал.
– Эх, помолодеть бы, да чтобы не было в голове иных забот, как только приударить за молоденькой красоткой!
– Я не это имел в виду.
Вообще-то звали жену паромщика не Фрида, а Фрейя. Именно она наделила Йена даром бесстрашно взглянуть в лицо Огненному Герцогу, именно ее благословение дало ключ к победе. Именно Фрейе юноша вверил рубин Брисингов.
Но он не мог сейчас сказать об этом. Не станешь же просто так распахивать душу.
– Она славное готовит жаркое, - в конце концов произнес Йен, - а пироги еще лучше.
Арни Сельмо так и стоял с рюкзаком на спине, пока Иен снова не постучал в дубовую дверь, на этот раз сильнее.
Никакого ответа. Арни покачал головой. Нет, явно в этих местах не все в порядке.
Черт бы тебя побрал, старина, да ты ведь уже и вправду старина, мелькнуло у него в голове. Впрочем, сейчас Арни чувствовал себя моложе, чем в двадцать-тридцать лет. Утром он проснулся с ощущением некой скованности в теле, но боли не было. Арни помнил, как по утрам просыпался, проведя беспокойную ночь под боком у Эфи в последние ее месяцы, сквозь сон чувствуя, как бедняга ворочается в полузабытьи, даруемом смесью из снотворного и болеутоляющего. Тогда ему и в голову не приходило задать себе вопрос, где у него покалывает.
Но здесь все оказалось по-другому - боль действительно исчезла.
Он продрых всю ночь на парочке одеял, наскоро расстеленных на холодной земле, потом прошагал несколько часов кряду, неся носилки, и теперь чувствовал себя...
Прекрасно! Он чувствовал себя просто прекрасно! Дьявол, он даже порой забывал и об Эфи, и о том, как ему ее недостает. Арни сконфуженно смутился.
– Эй!
– крикнул Йен.
– Есть кто-нибудь дома?
Молчание.
– Может, все же попытаться войти?
– полушутя-полусерьезно предложил Арни. Сам бы он ни за какие блага мира не проник самовольно в чужой дом.