Серебряный осел
Шрифт:
– О, бессмертные боги!!! Что же происходит в этом мире?! На родине житья почти не стало, так теперь и в древней Авзонии, где нас, князей лесных то есть, всегда чтили, на нас наемных убийц посылают!
– А не надо было девок портить!
– Эк ты сказанула! – хмыкнул сатир. – А что ж мне с ними делать? Да и портить тут, – хихикнул он, – особо некого! Вот, клянусь великим Паном, за месяц тебя первую встретил!
Он игриво подмигнул монашке.
– Ты ж вроде бы, князюшка, к Кастальскому ключу собирался, в Дельфы, – оборвала слишком фривольный разговор Орланда.
– Собирался, – кивнул тот. – И иду потихоньку. Да,
– И чем же они таким занимаются?
– Темный Бог у нас на Гебе объявился, – просто сообщил лесной князь.
Я приду, я дам тебе власть над землей Египетской и Сирийской —К твоим сандалиям ниспровергнутся враги во всю длину и ширину Геба;Я заставлю их узреть твою мощь, подобную мощи вращающейся звезды,Когда она проливает свои пылающие лучи и роняет свои кровавые капли на луга.Я приду, я дозволю тебе завоевать людей Запада и Востока.Крит будет поражен страхом, ужас воцарится в Аунако, восплачут Вендия и Чжунго;Я заставлю их узреть твою силу, подобную силе молодого быка,Бесстрашного и быстрого в атаке.Никто не осмелится противостоять тебе.Я приду, я позволю тебе покорить народ болот,Страх перед тобой охватит земли Британии;Они узрят тебя во всей славе, подобного свирепому кракену;О повелитель страха у моря, никто не осмелится приблизиться к тебе.– Пророчество о пришествии Темного Бога! – громко прошептала Орландина, когда сестра закончила читать зловещий гимн.
Орланда кивнула.
Эту песнь, сложенную в седой древности египетскими жрецами Амона, знали на Гебе многие. Но большинством она воспринималась просто как поэтическое творение предков. Жутковатое, но не имеющее реальной подоплеки. Мало ли что придет святым отцам в ум после долгих молений, постов и воздержаний.
Однако находились и такие люди, которые пытались утверждать, что все, о чем поется в песне, непременно сбудется. С ними одно время боролись. Но после укоренения на Гебе христианства эсхатологическое пророчество вошло в каноны новой веры, как подтверждение мрачных видений святого Иоанна о конце света и пришествии Антихриста. И власти махнули рукой. Пусть себе верят, во что хотят. Лишь бы налоги исправно платили.
– Так ты думаешь, что пришло время…
– Не я, – возразил беглой послушнице леший. – Коллегия жрецов в святых Дельфах решила…
Глава 5
ГОРОД У МОРЯ
Весна наступала медленно, и если на Сицилии и в Иберии деревья уже покрылись листвой, то здесь они все еще не проснулись после долгой зимы.
А маленький караван тащился по старой Аппиевой дороге к Брундизию.
«Да, как ни крути, а образовался у них настоящий караван», – подумала Орландина.
Почти маленькое войско.
Четыре человека, плюс один бывший человек (ныне осел) и один представитель Древнего Народца.
Да, поневоле смешно становится: этакое маленькое войско.
Со стороны особенно хорошо смотрится – какая-то непонятная толстая тетка с девчонкой да брат с сестрой, разодетые как мимы и фигляры.
Осел, правда, хороший – молодой, гладкий и красивой серебристой масти.
Даже лешему нашлась роль.
Всем встречным они терпеливо разъясняли, что это троглодит– получеловек, редкая северная обезьяна из диких лесов, что в землях эстов и латов, доставшаяся им, честным циркачам, по случаю.
Иногда путешественники даже давали представления, в которых наряду с метанием ножей Орландины и гаданием Кара, показывали и Стира с лешим.
Осел «подпевал» играющему на волынке Будре, истошно завывая в такт, чем вызывал одобрительные крики, а лесной князь бил себя в косматую грудь кулаком, взрыкивал и с отвратительным чавканьем пожирал жареное мясо, приводя публику в настоящий экстаз.
Как ни удивительно покажется, но на лешего их спутники отреагировали вполне спокойно.
Причем равным образом и Будря («Ну, здрав будь, владыка лесной Борута, эк тебя занесло от родных краев!»), и Кар.
Они буквально тут же принялись оживленно беседовать о всяких отвлеченных материях и древней истории, в которой леший («О, пятьсот годков стукнуло!») неплохо разбирался.
Орланда даже немного обиделась на Кара и полдня дулась на приятеля. Ну понятное дело, с толстяком царю общаться приятнее. Все же князь, хотя и лесной, а не какая-то безродная послушница!
Вот, например, сегодняшним утром Кар и козлорогий обсуждали один случай, который мальчик вычитал в тартесских анналах.
Лет сто пятьдесят назад один юный пастух заснул в пещере отрогов Кантабрийских гор, а проснувшись, увидел, что рядом с ним храпит какой-то страшный волосатый и бородатый человекообразный урод. Бедный пастушок испугался до смерти и бросился бежать. Со скоростью ветра домчался он до ближайшей харчевни… Но его никто не послушал, и он поневоле вернулся к пещере, надеясь, что это ему привиделось – ведь нужно было забрать стадо.
Тем временем «чудовище» подкреплялось обедом пастуха, оставленным в суматохе. Оно уже все съело и легло подремать, когда на поляне появился паренек.
Не ясно, откуда взялась у юноши храбрость, но он спутал ремнями сонного троглодита, а потом все же уговорил взрослых пригнать к пещере лошадь с телегой.
Дикого лесного человека привезли в село.
Его помыли, побрили. Вскоре он более-менее обтесался, поступил в подручные к кузнецу и даже женился на вдове, народив с ней семерых здоровых сыновей и двух дочерей, хотя говорить толком так и не научился. К старости дикий человек вновь ушел в чашу и жил в глуши лесной диким отшельником.
– Нет, это не наши, – пожал плечами леший. – Наши-то дикими не бывают. Ежели даже случится, упаси все боги, что погибнет семья, то хоть кто-то из лесного народа младенца подберет и воспитает как надо. И не дриады, по-нашему вилы, само собой. У тех вообще своих мужчин нет, они род свой все с другими продляют.
Рыжий сладко улыбнулся, видать вспоминая молодость.
– И не сатир с сильваном – у тех копыта! Надо бы посмотреть, конечно, но думаю, это йэтти вендийский, – важно изрек он.