Серебряный осел

Чернецов Андрей

Рядышком за компанию прилег обеспамятовавший от потрясений Стир.

– Что морской волк, что осел длинноухий – все едино! – покачал головой лесной князь.

– Как, дева-воин, – обратился он к появившейся на палубе Орландине, – не желаешь ли и ты к ним присуседиться?

Амазонка нахмурилась. Этот косматый толстяк не переставал вызывать у нее глухое раздражение.

– Может мне кто-нибудь внятно объяснить, что здесь происходит?

– Пан Борута мувит, цо то може быть кракен, – поведал о грозящей напасти Будря.

Орландина перегнулась

через борт.

– Хм, вполне возможно.

– Кракены об эту пору года обычно спокойные, – раздался у нее за плечом звонкий мальчишеский голос.

– Да и вообще на людей они редко нападают, – поддержала Кара всезнайка Орланда.

– Так, вижу все в сборе, – констатировала прознатчица, обозрев столпившихся у борта путешественников.

Стир с капитаном, уже пришедшие в себя, стояли чуть поодаль от других.

– У твоего рулевого нервы крепкие? – на всякий случай поинтересовался у моряка поэт.

– Как канаты! – гордо выпятил грудь хозяин корабля. – Я людей под себя подбираю.

– Ну-ну…

Тем временем рядышком с первым глазищем появилось и второе, такое же громадное. Желтки-зрачки вращались с немыслимой скоростью.

Холодные пальцы ужаса сжали сердца людей, находящихся на борту «Октавии». Все почувствовали приближение чего-то чуждого и непостижимого.

Орланда, упав на колени, воздела к темному ночному небу, усыпанному яркими звездами, руки с зажатым в них распятием.

Сестра посмотрела на нее с плохо скрываемой завистью. В эту минуту амазонка тоже страстно захотела иметь в душе хоть каплю искренней, не замутненной ничем посторонним веры.

– Проси, проси своего бога лучше! – громко прокричала она.

И тут гигантские очи стали медленно подниматься к небу.

По морю пошла огромная волна, едва не перевернувшая корабль. «Октавия» бортом зачерпнула воды и жалобно застонала, как раненый зверь.

Из морской пучины выдвинулся живой «утес» с двумя круглыми совиными глазами и крючковатым, хищным, грозно щелкающим клювом.

– Страсти-мордасти! – привычно почесал затылок леший. – Таки кракен и есть! Ну, робяты, тут, кажись, и конец нашему пути!

Пощелкав перстами, козлорогий сотворил из ничего огненный шар размером с человеческую голову.

– Нет!! – предупреждающе вскричал Кар, но было поздно.

Пару мгновений пожонглировав шаром, перебрасывая его из одной руки в другую, лесной князь размахнулся и запустил пылающий снаряд в морское чудище.

Долетев до кракена, сгусток огня рассыпался на десяток шариков поменьше и осветил монстра, ослепив его. Несколько искр угодили обитателю глубин прямо в глаза, остальные с шипением вонзились в фиолетовую студенистую плоть.

Кракен дернулся, вновь подняв гигантскую волну, а затем… заревел.

Этот вопль не походил ни на что, слышанное доселе людьми, сгрудившимися на палубе «Октавии». В нем слились вой ветра и рев проснувшегося вулкана, плеск низвергающегося водопада и шум катящихся по горному склону камней, мольба о помощи и скрежет проклятий.

– Вот глотка луженая! – восхитился лесной князь. – А ну-ка, други, заткните пальцами уши и откройте рты!

Когда его приказ был исполнен, толстяк разразился ответной трелью. Да такой заливистой, что на грот-мачте пузырем надулся и с треском лопнул парус.

Зверь морской от неожиданности притих.

– То-то же! – наставительно воздел перст указующий куявец. – Знай наших! Зря меня, что ль, Соловьем-разбойником дома кличут?! Еще огоньку? – Он задорно принялся лепить новый шар.

– Погоди! – повис у него на руке тартесский царь. – Дай я попробую! Побереги силы для свиты!

– Какой еще свиты? – не поняла Орландина.

– Кракен словно август морской. Он в одиночку не охотится. Обязательно прилипалы рядом отираются.

– Да справишься ли ты с этой чудой-юдой, паря? – усомнился леший. – Хотя… – уже в который раз за эту ночь молвил он. – Попробуй. Авось…

Юноша величественным шагом прошествовал к борту, сбросил с себя плащ и остался в одном хитоне. Протянув к кракену руки, он начал медленно и напевно произносить какие-то непонятные слова.

Из всего, произносимого им, Орланда поняла только имя Хоренна, часто повторяемое мальчиком, Она слышала его однажды, во время битвы с морскими чудовищами на Царском Берегу в Тартессе. Однако тогда юный повелитель государства был слаб и растерян, угнетенный бедами, обрушившимися на его столицу. Нынче же он стоял, гордо выпрямив стан, а речь его была уверенной и властной.

Завороженный одному ему понятными словами кракен застыл на месте. Огромные чаши глаз подернулись пленкой полупрозрачных век.

Как-то пару лет назад в Сераписе Орланда видела вендийского фокусника, заставлявшего с помощью флейты танцевать ядовитую змею. Примерно то же происходило и сейчас.

Кракен медленно раскачивался из стороны в сторону, словно стараясь подстроиться под ритм песни, слетавшей с уст царя Кара:

Са, Хоренна, кьятастирра,Ус а кордо мика пелло.Ку си тида ля, Хоренна,Ик ю нида сум ле гиро.

– Во дает малец! – восхищенно присвистнул лешачок. – Сила так и прет! Слышь, дочка, – обратился он к Орланде. – Помоги-ка парню. Боюсь, он скоро выдохнется.

– Но как?!

– Просто подойди и возьми его за руку. А другой рукой за свой амулет держись. Да смотри, что бы тут ни творилось, не отпускай руки!

Девушка в точности исполнила его повеление. Кар сначала запнулся от неожиданности, но потом как-то враз оживился, голос его окреп и зазвенел гораздо бойчее и тверже:

Ум, Хоренна, зи ле хорро,Ки са мьяна пу ин маха.Н ита ку л оти дорита,Мисо кьят и са, Хоренна!