Серебряный век. Лирика (сборник)

Коллектив авторов

Раскаяние

Мой демон! Ныне ль я отринут? Мой страж, я пал, тобой покинут! Мой страж, меня ты не стерег – И враг пришел и превозмог!.. О нет, мой демон! Боль позора Родит притворный гнев укора! Я внял твой зов, – прийти ж не мог, Зане был наг и был убог. Давно ль тебе, невинен, волен, Как фарисей – самодоволен, Давал я гордый мой зарок – На вечный срок?.. На вечный срок! Так торжествует, сбросив цепи, Беглец, достигший вольной степи. Но ждет его звенящих ног Застенка злейшего порог. <1904>

Полнота

Душа, –

когда ее края Исполнит солнечная сила, – Глубокий полдень затая, Не знает действенного пыла. Ревнив божественный покой. Как свет – безмолвие обильных. Как солнце – их любовь: какой Мил солнцу цвет лугов умильных? Безбрачной волей красоты Кто пьян, как оный нищий скряга, Почий, как в чаше полноты Миры объемлющая влага. <1904>

Хвала солнцу

О Солнце! Вожатый ангел Божий С расплавленным сердцем в разверстой груди! Куда нас влечешь ты, на нас непохожий, Пути не видящий пред собой впереди? Предвечный солнца сотворил и планеты. Ты – средь ангелов-солнц! Мы – средь темных планет… Первозданным светом вы, как схимой, одеты: Вам не светят светы, – вам солнца нет! Слепцы Любви, вы однажды воззрели, И влечет вас, приливом напухая в груди, Притяженный пламень к первоизбранной цели, – И пути вам незримы в небесах впереди. И в расплавленном лоне пока не иссякла Вихревой пучины круговратная печь, – Нас, зрящих и темных, к созвездью Геракла, Вожатый-слепец, ты будешь влечь! Любовью ты будешь истекать неисчерпной К созвездью родному, – и влечь, и – влечь! В веках ты поволил венец страстотерпный Христа-Геракла своим наречь! <1904>

Раскол

Как плавных волн прилив под пристальной луной, Валун охлынув, наплывает И мель пологую льняною пеленой И скал побеги покрывает, – Былою белизной душа моя бела И стелет бледно блеск безбольный, Когда пред образом благим твоим зажгла Любовь светильник богомольный… Но дальний меркнет лик – и наг души раскол, И в ропотах не изнеможет: Во мрак отхлынул вал, прибрежный хаос гол, Зыбь роет мель и скалы гложет. <1906>

Целящая

Диотиме

Довольно солнце рдело, Багрилось, истекало Всей хлынувшею кровью: Ты сердце пожалела, Пронзенное любовью. Не ты ль ночного друга Блудницею к веселью Звала, зазвав – ласкала? Мерцая, как Милитта, Бряцая, как Кибела… И мирром омывала, И льнами облекала Коснеющие члены?.. Не ты ль над колыбелью Моею напевала – И вновь расторгнешь плены?.. Не ты ль в саду искала Мое святое тело, Над Нилом – труп супруга?.. Изида, Магдалина, О росная долина, Земля и мать, Деметра, Жена и мать земная! И вновь, на крыльях ветра, Сестра моя ночная, Ты поднялась с потоков, Ты принеслась с истоков, Целительною мглою! Повила Солнцу раны, Покрыла Световита Волшебной пеленою! Окутала в туманы Желающее око… И, тусклый, я не вижу, Дремлю и не томлю я, Кого так ненавижу – За то, что так люблю я. <1906>

Истома

И с вами,

кущи дремные, Туманные луга, Вы, темные, поемные, Парные берега, – Я слит ночной любовию, Истомой ветерка, Как будто дымной кровию Моей бежит река! И, рея огнесклонами Мерцающих быстрин, Я – звездный сев над лонами Желающих низин! И, пьян дремой бессонною, Как будто стал я сам Женою темнолонною, Отверстой небесам. <1906>

К. Бальмонту

Не все назвал я, но одно пристрастье Как умолчу? Тебе мой вздох, Бальмонт!.. Мне вспомнился тот бард, что Геллеспонт Переплывал: он ведал безучастье. Ему презренно было самовластье, Как Антигоне был презрен Креонт. Страны чужой волшебный горизонт Его томил… Изгнанника злосчастье – Твой рок!.. И твой – пловца отважный хмель! О, кто из нас в лирические бури Бросался, наг, как нежный Лионель? Любовника луны, дитя лазури, Тебя любовь свела в кромешный ад, – А ты нам пел «Зеленый Вертоград». 1909

Сердце Диониса

Осиян алмазной славой, Снеговерхий, двоеглавый, В день избранный – ясногранный, за лазурной пеленой Узкобрежной Амфитриты, Где купаются хариты, Весь прозрачностью повитый И священной тишиной, Ты предстал, Парнас венчанный, в день избранный, предо мной! Сердце, сердце Диониса под своим святым курганом, Сердце отрока Загрея, обреченного Титанам, Что, исторгнутое, рдея, трепетало в их деснице, Действо жертвенное дея, скрыл ты в солнечной гробнице Сердце древнего Загрея, о таинственный Парнас! И до дня, в который Гея, – мать-Земля сырая, Гея – Как божественная Ниса, просветится, зеленея, – Сердце Солнца-Диониса утаил от буйных нас. <1910>

Троицын день

Дочь лесника незабудки рвала в осоке В Троицын день; Веночки плела над рекой и купалась в реке В Троицын день… И бледной русалкой всплыла в бирюзовом венке. Гулко топор застучал по засеке лесной В Троицын день; Лесник с топором выходил за смолистой сосной В Троицын день; Тоскует и тужит и тешет он гроб смоляной. Свечка в светлице средь темного леса блестит В Троицын день; Под образом блеклый веночек над мертвой грустит В Троицын день. Бор шепчется глухо. Река в осоке шелестит… 1911

Александру Блоку

1

Ты царским поездом назвал Заката огненное диво. Еще костер не отпылал И розы жалят: сердце живо. Еще в венце моем горю. Ты ж, Феба список снежноликий, Куда летишь, с такой музыкой, С такими кликами?.. Смотрю На легкий поезд твой – с испугом Восторга! Лирник-чародей, Ты повернул к родимым вьюгам Гиперборейских лебедей! Они влекут тебя в лазури, Звончатым отданы браздам, Чрез мрак – туда, где молкнут бури, К недвижным ледяным звездам.

2

Пусть вновь – не друг, о мой любимый! Но братом буду я тебе На веки вечные в родимой Народной мысли и судьбе. Затем, что оба Соловьевым Таинственно мы крещены; Затем, что обрученьем новым С Единою обручены. Убрус положен на икону: Незримо тайное лицо. Скользит корабль по синю лону: На темном дне горит кольцо. Лето 1912