Серебряный змей в корнях сосны – 3
Шрифт:
Скоро им предстоит расстаться, подумалось Кенте. За два дня он увидел и узнал больше, чем когда бы то ни было, познакомился с разными людьми, избежал опасности и испытал разочарование, спас ребенка и был спасен сам. Спасен ёкаем.
«Что тебе ближе – сила, разум или чувства?» – спросил старик Исао. Кенте мнилось, он сразу определился с ответом, но то были сила Дзисин, разум Фусин и чувства Кёкан. А что его собственные чувства, его собственные силы и его разум? Кента собрал вещи – ровно те, с которыми пришел, оставив подарки Хизаши, – и снова посмотрел на своего случайного попутчика.
Случайного ли?
Мацумото
– Я пойду с тобой в Дзисин, – сказал Кента, не дав ему и рта раскрыть. – Я понял, почему онрё преследовала именно меня. – Он замолчал и, решившись, быстро выпалил: – Потому что я виноват. Я очень виноват. Должно быть, она это чувствовала.
«Я совершил ошибку, о которой сильно сожалею, и у меня не было шанса ее исправить, – вот что он на самом деле хотел сказать. – Я не знаю твоих целей, не знаю, почему ты делаешь то, что делаешь. Но если кто-то укажет на тебя пальцем и скажет: “Он виноват”, я хочу быть рядом. Я хочу исправить хоть что-то».
Хизаши молча смотрел на него, словно по глазам мог прочитать все его сокровенные мысли. А если бы и мог, может, это бы все упростило.
– А выглядишь так, будто собираешься обратно в глухую деревню, – наконец произнес Хизаши. – Переоденься.
– Нет. Следующей одеждой, которую я надену, будет форма Дзисин.
Уходя из рёкана, они столкнулись с женщиной, и в ней Кента узнал госпожу с фестиваля. Увидев Кенту, она едва не упала перед ним на колени и так благодарила за спасение внука, что стало неловко. А под конец еще и сунула кошель с монетами. Кента не хотел брать, но Хизаши перехватил деньги со словами: «Долг погашен». После Кента задался мыслью, откуда она вообще узнала о связи Кенты со случившимся, но ответ нашелся быстро – на улице все передавали из уст в уста изрядно приукрашенную версию того, что они втроем вчера обсуждали перед сном. Не иначе Мадока проболтался, а там уже слух было не остановить. И пусть в лицо их никто не узнавал, Кента чувствовал себя неуютно, пока они не вышли на дорогу, ведущую в гору.
– Уверен? – спросил Хизаши. – Тут еще не поздно повернуть назад.
– Уверен, – ответил Кента и не солгал. – Я выбирал по идеалам школы, но сегодня понял, что могу принести в них свои.
– Что ж, – странно усмехнулся Хизаши, – будет интересно на это посмотреть.
Дорога пошла вверх, и вот впереди показались одинокие красные тории с симэнавой под нижней перекладиной. На ней же висела табличка с крупными иероглифами: «Дзисин».
Уверенность.
Кента прошел под ториями и, обернувшись, посмотрел на Мацумото. Его лицо застыло, а взгляд сиял предвкушением. Кента на мгновение допустил мысль, что может пожалеть об этом, но протянул руку.
– Ну же, идем, – позвал он.
Хизаши медленно и осторожно сделал шаг и, оказавшись на территории школы Дзисин, замер в нерешительности. Миг, второй, третий – и на его лице расцвела улыбка.
– Наконец-то! – сказал он. – Я здесь.
Учида Юдай проснулся так резко, будто не спал вовсе, и мгновение спустя уже сидел на футоне, совершенно собранный и с ясной головой. В доме, полном чужих людей, оммёдзи с их особым восприятием было непросто, но опасность он почувствовал сразу. А потом заметил, что Мацумото Хизаши так и не вернулся, хотя время уже близилось к часу Дракона. Не иначе, как усталость после утомительной дороги заставила Юдая так задержаться в постели, обычно он поднимался еще раньше, чтобы начать день с тренировки и медитации, а вот остальные мирно спали.
– Вставайте, – тихо, но властно произнес он, и первым откликнулся Сасаки Арата из школы Кёкан. Его взгляд еще выражал непонимание, но оно быстро сменилось настороженностью. Мадока Джун из Дзисин проснулся последним и, заметив пустоту на месте Мацумото, выругался:
– Они его забери! Все-таки сбежал, скотина!
Учида же не сомневался, что это не так. Было странно защищать Мацумото, однако чутье подсказывало – все гораздо хуже, чем банальное предательство.
И тут в комнату без предупреждения вошла шаманка.
– Уходим, живо!
Их взгляды с Учидой встретились, и они поняли друг друга без лишних слов. Кто-то окружал рёкан с недобрыми намерениями.
– Их много, – прислушавшись к себе, сказал Сасаки. – Больше нас.
– Я закрою вас ненадолго, – решила Чиёко. – Просто сидите и не шевелитесь, лучше даже не дышите. Кто знает, насколько сильны наши враги, но едва ли среди них есть итако.
Юдай кивнул.
– Так и поступим.
– Доверимся девчонке? – возмутился Мадока. – Мы, трое оммёдзи, собираемся прятаться за ее спиной?
Чиёко хотела возразить, и Юдай ее опередил:
– Она шаманка, не стоит недооценивать ее силы.
Он и правда так думал. Чиёко защитила их с Мацумото от черного оммёдзи, без нее они бы не продвинулись так далеко, хотя слова Мадоки тоже были ему понятны. Сложно не делать поспешных выводов – у него с Мацумото точно не получилось, – но сейчас Учида готов был поступиться гордостью и доверить их жизни этой итако. Он видел в ней огонь, когда-то едва не погасший в нем самом. Тогда отец едва не поплатился за грех, им не совершенный, а дом перестал быть родным, и такая простая, такая человеческая поддержка Кенты придала сил. Если ради уплаты долга придется встать за спину женщине, Учида это сделает без колебаний. Сейчас они все стараются ради Кенты, каждый по своим причинам.
И он верил каждому из них.
Трое юношей сели к стене, подальше от выхода, а Чиёко напротив него, и приготовилась ждать. Они не видели, что она сделала и как, но ощутили холод, растекшийся в воздухе и заставивший тела покрыться мурашками. Казалось, нечто невидимое и враждебное витает рядом с ними, заглядывает в лицо, касается леденящим дыханием смерти. Юдай плотно сжал губы и не дрогнул, когда сёдзи грубо распахнули и на пороге возникли мужчины, одетые как бедняки, а не оммёдзи, но в них ощущалась энергия ки. Рядом еле слышно скрипнул зубами Мадока, Сасаки не шевелился и будто бы впрямь не дышал.
– Где люди, что поселились здесь? – потребовал ответа один из чужаков. – Лучше говори честно, иначе…
Чиёко сжалась под его взглядом и подняла руку, чтобы закрыться широким рукавом косодэ.
– Господин, прошу, пощадите! – воскликнула она так испуганно, что невольно вызвала жалость даже у Юдая. – Я ничего не знаю!
– Но хозяин видел, что ты пришла с ними.
– Так и есть, они заставили меня, – пожаловалась Чиёко и заплакала. Жалобный скулеж действовал на нервы. – Сказали, что если я не пойду с ними, то убьют меня и мою семью. Я просто слабая девушка, господин. Пощадите!