Серебряный. Отголоски Судьбы
Шрифт:
Ритуальная фраза. Клятва вассала своему сюзерену. Каждый подданный обязан принести присягу в верности своему императору и империи в целом.
Почти три ара назад Аурино освободил Дима от прохождения этой церемонии.
Димостэнис отошел от двери, опустился на одно колено, приложил руку к хьярту и склонил голову.
– Я, Димостэнис Лауренте Иланди, по крови принадлежащий Дому Иланди, клянусь служить Вашему Величеству, отдать на защиту Вашего Дома свою руку, сердце и хьярт и быть верным Вам до последнего вздоха.
Их отношения всегда строились
– Иди.
Димостэнис медленно шел по длинным коридорам императорского дворца. Все тело было ватным, а мир виделся, словно сквозь призму мутного стекла. Приглушенные ошейником бессилия чувства, свернулись в маленький комок где-то на уровне болезненно сжимающегося хьярта.
Три ара назад приступив к своим обязанностям в должности главного советника, Дим точно знал с чего ему нужно начать. Наездившись по городам и селам и в полной мере осознав, что происходит в стране, он был уверен, что начинать надо не с улиц, а с дворцовых коридоров.
Рыба гниет с головы. Однако вопреки всем устоявшимся правилам, именно с головы он и начал ее чистить. Безжалостно, жестко, уверено, так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что он имеет право это делать. Методично, вскрывая застаревшие язвы на теле государства, главный советник перетряхивал ведомства и структуры, смещая с должностей и отправляя в отставки. Череда громких арестов, ссылок, изъятий наворованных ценностей в пользу казны заставили чиновников сорваться с насиженных мест и мчаться в столицу за защитой своих высоких покровителей.
Император отдавал своему советнику горы писем и жалостливых челобитных.
– Вижу, ты всерьез взялся за дело.
– Я делаю то, о чем ты меня просил.
Аурино кусал губы.
– Они никогда мне этого не простят. И будут держаться за Совет. Я хотел другого. Мне нужны мои подданные.
– Они всегда будут за Совет, чтобы ты не сделал. Тебе нужна свежая кровь, которая даст толчок для зарождения новой империи. Те люди, которых ты поставишь на освободившиеся места и которые даже мечтать не могли об этом, всегда будут помнить, кто им дал эти блага. Мы создадим коалицию преданных тебе Домов, которые будут служить верой и честью и станут опорой трона и твоей власти.
Прошедшие ары показали, сколь мудрое решение они приняли. Совет Пяти и поддерживающие его Дома были отодвинуты в сторону и больше не могли так остро влиять на жизнь страны. Молодой император сделал пьянящий глоток свободы и на страну повеял ветер перемен. За несколько аров были открыты новые общеобразовательные классы и врачевательные обители, разрушались трущобы, пустующие места застраивались новыми домами, стирались границы между средними районами городов и нижними, к домам протягивались трубы для подачи воды, проводились реформы в области налогообложения.
Аурино Эллетери заставил людей повернуть голову в его сторону, показывая, что в государстве теперь есть истинный правитель.
Дим в раздражении ударил раскрытой ладонью по мраморным периллам. За эти ары они сделали много. На столько, что даже Совет Пяти слегка сбавил обороты и перестал давить на своего воспитанника. Нет, они не ушли в сторону, не отдали бразды правления, все так же цепляясь за первые места, но притихли, слегка угомонили своих сторонников и стали ждать. Когда их питомец, так страстно желающий выйти из-под опеки, наконец ошибется и сделает неверный шаг.
И он – главный помощник и опора своего императора едва не оправдал их ожиданий. Взять себя в руки, железной хваткой задушить необдуманные порывы в растревоженной душе и идти к намеченной цели. Он столько аров ждал, что сейчас даже стоя всего в шаге от полуоткрывшихся створок к долгожданной правде, сможет потерпеть еще.
Последняя сцена в кабинете императора никак не выходила у Димостэниса из головы.
… в большой темной комнате было по-настоящему страшно. Мальчуган пяти аров осторожно вошел и прикрыл за собой дверь. Спрятавшаяся в ночном небе Талла, тяжелые, непроницаемые занавеси на окнах, небольшие огневики, развешенные по всем стенам. Без них было бы лучше.
Димостэнис нервно передернул плечами. Прижался спиной к двери. Тени на стенах зловеще подрагивали. Мальчик сжал кулаки, вздернул подбородок.
– Я не боюсь, – прошептал он и сделал осторожный шаг вперед.
Сегодня он случайно (не то чтобы совсем) услышал разговор отца, давнего друга семьи Бриндана Пантерри и еще одного гостя, которого он раньше не видел, но слышал, что зовут его Талал.
– Ему нужно дать время, – твердо произнес глава Дома Иланди.
– Ему нужно дать врачевание, – резко оспорил тот, кого звали Талал, – ты сам говоришь, что он никого к себе не подпускает, дерется, кусается, ничего не ест. Таких как он нужно отправлять в обитель.
– Ты что скажешь, Бриндан? – снова голос отца.
Третий собеседник тяжело вздохнул.
– Лауренте, я думаю, что Талал прав. Иначе он просто умрет с голода.
Димостэнис знал, что разговор касался мальчика, которого три дня назад привезли в имение. Из услышанного, опять-таки же совершенно случайно, он знал, что тот будущий император и что всю его семью убили. Диму было совершенно не понятно, как можно остаться без отца, который везде брал его с собой, даже катал на ярхе и мамы, ее нежных прикосновений к волосам, к лицу, от которых так хорошо засыпалось. Однако больше всего ему хотелось посмотреть на БУДУЩЕГО ИМПЕРАТОРА. Пока того не увезли в какую-нибудь обитель, как говорил их гость.
Дим откинул тяжелую бархатную скатерть на огромном столе и нырнул внутрь. На полу лежал огневик, давая достаточно света, чтобы увидеть светловолосого хрупкого мальчика, забившегося в самый дальний угол и затравленно глядящего на нового посетителя. Его одежда была в грязи и во многих местах порвана, на лице, в волосах засохшие потеки крови, смешанные все с той же грязью.
Димостэнис, прикусив губу, едва сдержал разочарованный вздох. Правителя всей империи он представлял себе иначе. Пускай даже будущего.