Серенький волчок
Шрифт:
Антон и следователь сидели в гостиной. Галина дала Лене ударную дозу снотворного и увела в спальню. Наверху, в комнате Алеши, работала следственная группа. Во дворе что-то вымеряли и фотографировали.
– Значит, вы утверждаете, что ваш сын мог самостоятельно открыть двери?
Гришин терпеливо смотрел на писателя. А Куприн вспомнил о двух странных случаях. Первый произошел еще в квартире, в Москве. Второй – уже в доме.
Однажды ночью Антон встал выпить воды. Возвращаясь в спальню, заглянул к сыну и вздрогнул:
Антон тихо вошел в комнату, прикоснулся к плечу мальчика.
– Алеша!
Ребенок очнулся. Испуганно посмотрел на него и протянул руки.
– Папа!
– Ты чего, Алешенька? Спать не хочешь? Пойдешь к маме и папе? Да? Вот и хорошо.
Он отнес сына в спальню. Осторожно, чтобы не разбудить жену, положил рядом. Задумался.
Что это было? Лунатизм? Не стоит сразу паниковать. Вчера они долго гуляли в развлекательном комплексе. Алеша ни на минуту не приседал. Да еще эти аниматоры, собравшие возле себя кучу ребят. Масса впечатлений. Полуторагодовалому ребенку этого хватило. И укладывали они с женой его долго. Алеша капризничал и никак не хотел засыпать. Видимо, перевозбужденная психика и подняла сына посреди ночи.
Утром, опасаясь волновать беременную жену, он сказал, что Алеша просто захотел к ним.
Второй случай произошел спустя неделю после переезда.
Тогда, к ночи, погода испортилась. Налетел ветер, пошел дождь. Лена укладывала детей. Антон ждал ее в своем кабинете. Новая книга была закончена, и это следовало отметить.
Он налил шампанское, зажег свечи. Подумал о жене.
За шесть лет в браке их отношения не заросли рутиной и бытом. Леночка молодец. Конечно, это в основном ее заслуга. Он ежедневно по семь часов сидит за компьютером. А на ней дети, дом, кухня, стирка и куча других дел. Даже успевает какие-то книжки по эзотерике изучать.
Еще когда не было детей, он предложил нанять домработницу. Лена категорически отказалась. Ей нравилось делать все самой. Ежедневные заботы она умудрялась превращать в творческий процесс. К этому тоже нужен талант. Ничего общего с типичными домохозяйками или светскими прожигательницами денег, за которыми прочно закрепляется эпитет «жена такого-то».
Открылась дверь, вошла Лена. Русые волосы распущены. Натуральная блондинка, она и косметикой пользовалась неохотно. А сейчас в своей естественности выглядела особенно очаровательно. Красный полупрозрачный пеньюар, черные кружевные трусики и узенький бюстгальтер. Босая. При свечах она была похожа на фею. Если только бывают такие сексуальные феи.
Антон отложил распечатанные листы.
– Ты думаешь, я смогу сейчас спокойно читать? – улыбнулся он, касаясь рукой мягких локонов.
– Тоша, не будем нарушать традицию, – Лена юркнула в кресло и скрестила ноги. – Сначала роман, – глаза ее искрились.
– Истязательница! – воздохнул он и взял лист.
Так уж повелось у них, что последние страницы законченной книги, прежде чем отдать ее в издательство, обязательно прочитывались супругами в торжественной обстановке.
Антон протянул жене шампанское, взял свой бокал.
– Свершилось! – потряс он листами.
– Свершилось! – таинственным шепотом повторила Лена, и они рассмеялись.
Антон дочитал почти до конца. Осталось несколько строк.
Лена вдруг насторожилась и подняла руку. Антон замолчал.
– Тоша, ты слышишь?
Он уловил звук. В холле. Дождь снова ударил в окно – и на секунду стало тихо.
– Алеша! – Лена бросилась из комнаты. Он – за ней. Кабинет Антона примыкал к холлу и располагался особняком: чтобы ничто не отвлекало от работы.
Массивная входная дверь дома была распахнута. На террасе, за проемом, стоял Алеша. Обернувшись к родителям, он заплакал. Антону на мгновение представилась какая-то чертовщина. В белесом свете фонарей сынишка походил на маленькое привидение. Но вот Лена подхватила малыша, и он уткнулся ей в плечо.
Она захлопнула дверь. Обернулась к мужу.
– Я же закрывала замок! Как он достал до ключа?
Антон обнял их. Поцеловал сына.
– Ну и напугал ты нас, разбойник! Скажи, как ты открыл дверь?
Лена покачала головой.
– Нет, не сейчас. Он и так напуган. Это все погода. Отнесу его к нам.
Жена отправилась в спальню.
Антон подошел ко входной двери. Осмотрел ее.
Неужели четырехлетний сын смог дотянуться до ключа? Замок достаточно высоко. Чтобы открыть его, Алеша, видимо, встал на цыпочки. А потом повернул ручку. Черт! Нужно вытаскивать ключ. Да и сам замок надо было ставить выше. Но кто же знал…
Антон открыл дверь. Шагнул на террасу. Рвался ветер, и шумел дождь. Свет фонарей на невысоких колоннах у стены доставал до нижних ступеней лестницы. Примыкающая к ним дорожка и все вокруг скрывалось во мраке. Свет создавал границу, и дом был надежным бастионом посреди темного природного хаоса.
Куприн включил освещение на всем участке, и ему стало спокойнее.
«Надо завести сторожевую собаку, – подумал он, закрывая дверь. – Но что происходит с сыном? Повторяется случай в квартире? Как давно это было. Может, всему причиной переезд? Все-таки нужно показать Алешу невропатологу. Так и до лунатизма недалеко».
Он зашел в кабинет, потушил свечи. Поднялся в спальню.
Алеша спал, свернувшись клубочком. Лена сидела рядом. Покачиваясь, напевала:
Баю-баюшки-баю,
не ложися на краю.
Придет серенький волчок.
Он ухватит за бочок.
Лена часто пела детям колыбельные. Но эта песня была особой. Жена хвалилась, что сегодня никто не знает текста полностью, а вот она помнит. Когда у нее брали интервью из журнала «Наши любимые», она даже упомянула об этом специально.
И утащит во лесок,
под ракитовый кусток.
Эта добрая детская песенка вдруг показалась Антону не такой уж невинной.