Сереты старого озера
Шрифт:
— Спит на терраске, где же ей ещё быть-то? — взмахнула руками женщина, а потом наклонила голову вбок и добавила, — ан нет! Вру! Стоит за дверями и нас слушает! Верка, внученька, заходи!
Наверное, пора удивляться ещё не закончилась. Потому что две двери, что вели в комнату, распахнулись, и вошла она, бывшая жена моего брата.
— Приветик! — поздоровалась я, подавив зевок.
— Привет, красавица, — Вера подошла ко мне и мы обнялись. Я вздрогнула, услышав, как молодая женщина, втянула носом воздух у моего уха. — Ух ты!
— Что? — не поняла я и на всякий случай отстранилась. А потом преподнесла свою прядь волос к носу. Может быть, какая-нибудь вонючая тина попала в волосы?
— Ты и Рощин! — выпалила Вера, — вы вместе! Но ведь он скоро…
— Батюшки! — воскликнула бабуля, вклиниваясь между нами, — какую птичку нам ветер принёс! Оказывается, это сестра твоего ненаглядного! Дай-ка я на тебя посмотрю! Ну и дела! До нашего селения добралась, а?!
— Ненаглядного? — хитро переспросила я, косясь на Верочку. Та, словно в рот воды набрала, ничего мне не ответила. А вот подозрительно напряжённые глаза бывшей родственницы вызывали определённые подозрения.
— А то, как же! — продолжила бабка, — замуж-то чай, поди, по любви внучку отдавали. Да и сейчас девка сохнет.
— Бабуль, мне кажется, там чем-то пахнет с кухни, — Вера была сама любезность. Заставила старушку замолчать весьма известным способом, под названием «молоко убежало».
— Я же мясо поставила в печку томиться и забыла! — всплеснула руками женщина и умчалась.
«Мясо, ночью?!» — мелькнула мысль в моей голове. Но потом стало не до того. Было довольно странным наблюдать, как бывшая родственница втягивает носом воздух, словно его кто-то испортил.
— Вер, а ты, значит, Серёгу-то любишь? — поинтересовалась я, пристально рассматривая слегка растрёпанную бывшую жену братишки и выразительно кивая в сторону неспрятанных их совместных фотографий. Всё-таки какая она красивая! И чего им вместе не жилось?
— И всё-то тебе надо знать, — отмахнулась бывшая сноха и почти что подруга. Впрочем, я всегда хорошо относилась к нашей снохе. Ну, хорошая она, чего напраслину на девчонку возводить! — Пошли лучше перекусим, а то бабуля сейчас нагрянет и поболтать не даст.
И мы пошли в сторону кухни.
— А снова замуж за него не хочешь? — поинтересовалась я, пропуская Веру вперёд. И в то же время рассматривая дом, в котором она живёт. На окнах и даже на дверях, льняные занавесочки цветочной деревенской расцветки. Всё чистенькое, белёное. Такая душевность, просто прелесть!
— Настюш, давай об этом не будем, ладно? — тихо попросила Верочка.
Я бросила короткий взгляд на неё и прикусила язык. Вертевшиеся слова о повторной свадьбе застряли у меня прямо в горле. Похоже, есть что-то, чего я не понимаю. Да, это дело только двоих. Но ведь они оба страдают, а мне очень хочется помочь!
— Прости, — выдохнула я, развернувшись к бывшей «практически сестре». — Знаешь, Вер, а ведь Серёжа тебя очень любит.
— Да? — она попыталась улыбнуться, но я-то видела слезу, которая потекла по её щеке. — Ладно, Настёна, проехали. Пошли, перекусим что ли. Раз у тебя на ночь глядя, жор напал. И мне тоже поесть что-то захотелось. Убегалась я сегодня днём, если бы ты знала как! Так что пошли, а то мой живот тоже от голода сведёт сейчас.
— Не то слово, — тут же поддакнула я, чувствуя себя слегка неловко. Всё-таки Верочка точно переживает из-за их разрыва. Или мне это кажется? В любом случае лучшей жены для братишки я бы не желала. Вот глядя на них точно понимаешь, что любовь существует. Но почему не вместе?
На круглом столе, покрытом расписной клеёнкой, стояла трёхлитровая банка молока, большая глиняная плошка, наполненная тушёным мясом с картошкой, жареные грибы. Ароматный запах еды разлетался по всему помещению, заставляя меня глотать вязкую слюну.
— Присаживайся, не стой столбом, — произнесла Вера и жестом руки указала на стул. Бабулю она тоже не забыла, — ба, а ты? Давай с нами!
— Нет уж, куда мне на ночь наедаться, — усмехнулась женщина и провела себя по бокам, — а то ещё фигуру испорчу!
Я прыснула, берясь за вилку. Ну а Вера привыкла к словечкам своей родственницы. Поэтому только улыбнулась.
— Ну ладно, девоньки, беседуйте. Пойду, полежу. А то я уже не девка красная, спать должна. Вер, а ты, если придёт Тимофей Алексеевич, разбуди меня.
— Хорошо, бабуль, — вежливо согласилась Верочка. Но стоило только пожилой женщине уйти, как интерес у моей «почти что подруги» пропал, и она вскинула на меня свои карие глазищи, — Рассказывай! Каким ветром тебя к нам занесло!
— А я смотрю, ты мне не рада? — неожиданно во мне проснулся ощетинившийся ёжик.
— Нет, что ты! — молодая женщина вскинулась, а потом дунула на свалившуюся на глаза чёлку. — Не говори ерунды!
— Как скажешь, — я вздохнула и ткнула вилкой в жареную лисичку, — но, в общем-то, я рада, что тебя здесь встретила. И… — тут я покраснела против воли, искренне надеясь, что Вера ничего не заметила. Всё-таки свет тут тусклый, не дневной, — и даже Рощина тоже. Кстати, а он кто здесь?
— Его отец важная шишка, — пояснила Верунчик, ткнувшая вслед за мной в тарелку с грибами, — но ты не отвлекайся, Настюш, рассказывай.
— А нечего рассказывать. Пошли в поход большой бригадой. Днём всё было нормально, а к ночи я застала Петрова на полянке с другой. И видела-то всё почти как на ладони.
— И что? — произнесла Вера, уставившись на меня, — ты-то что сделала?
— Ничего, — я передёрнула плечами, словно желая отогнать недавние воспоминания. Оказывается, мне даже сейчас больно и неприятно. Надо же, а я-то собиралась за Юрочку замуж. Козёл он прыгучий.
— Ну и ладно. Нечего об всякую падаль руки марать. А где, говоришь, это было?