Серьезные люди
Шрифт:
— А ты соврал уважаемым и честным ворам, что ты не мент. Вон, пришла «малява». Чего пишут с воли, хочешь узнать? О том, что в нашей хате завелась сука ментовская. И наш долг с этой сукой разобраться по закону. Ну, чего молчишь? Дрожишь за свою шкуру? Так уже недолго осталось.
— Не понял, тебе, что ль, осталось?
— Ну, так ща поймешь! — и Бес ловко выкинул из рукава заточку, — длинную, с половину велосипедной спицы, и наверняка острую, вделанную в деревянную рукоятку. Такая прошьет насквозь, и раны не будет видно. — Ну, поиграем, мент? —
— Дурак ты, Бес, не умеешь слушать, когда с тобой говорят. Никакой я не мент. Ну, сам подумай своей пустой башкой, разве может военный разведчик-диверсант ходить в ментах? Это ж разные профессии.
— И все равно ты — мент!
— Заладил свое, как попугай, — отмахнулся Плетнев. — Вот на меня сегодня утром двое напали. С трубой железной. Ну, я обоих и положил. А потом одному за другим показал, как надо уметь ножом пользоваться, а не твоей фитюлькой, а для верности еще и уши им на жопы натянул. Ох, как сразу заговорили! Перебивая друг друга! Торопясь, чтоб первому сознаться. Много чего наговорили интересного… Да не крутись ты, уйди отсюда!
Говорил Антон, а глаз-то с Беса не спускал, понимал, что тот просто ждал удобного момента. Тот медлил, и Антон его спровоцировал. Бесу показалось, что Плетнев сейчас отвернется и… прыгнул вперед, вытянув перед собой заточку.
Ну, это было упражнение для начинающих. Легко отведя в сторону «полет руки» своей левой, правой Антон вломил Бесу в челюсть с такой силой, что тот, опрокинувшись в воздухе, улетел аж к самой двери. И там лег.
Несколько человек справа и слева от Антона дернулись, но Антон громко крикнул:
— Рябой, слышь? Ты Вахтанга знаешь?
И в камере на миг воцарилась тишина. Плетнев удивился, неужели одно имя уже вызывает у бывалых воров трепет?
— А зачем он тебе? — негромко спросил Рябой. — Ну, слышал. А видеть — не видел. Может, у тебя к нему дело? — хмыкнул насмешливо. — Так чего ж ты тогда не там, а здесь?
— У меня к нему серьезное дело.
Раздался смех — скорее издевательский.
— Передай там по своей почте… — начал Плетнев и замолчал, увидев, как «сидельцы» стали по одному отходить на свои места. И наконец Рябой удосужился поднять в своем углу руку и помахал, приглашая Антона подойти к себе.
Плетнев поднялся, боком глянул на лежащего у дверей скорченного Беса и сказал громко:
— Когда очнется, передайте ему, что в следующий раз он у меня улетит дальше двери. И любой, кто захочет поиграть спицей. Эти номера мы еще в школе проходили…
Он подошел к Рябому и сел рядом, как тот показал.
— Ну, чего горло дерешь? — без осуждения сказал старший в камере.
— Передай по своим каналам Вахтангу, — тихо заговорил Плетнев, — что я могу назвать ему имена пятерых его помощников, которые его продали ментам. Но не за так просто, а в обмен. А какой обмен, это мы еще с тобой обмозгуем.
Рябой покачал головой, словно бы сомневаясь, что сумеет выполнить просьбу, но утвердительно махнул рукой. Этот жест означал, что Антон может идти на свое место.
И только сев, заметил, что на него старательно никто не обращает внимание. А Беса никто не трогал, он так и лежал, привалившись к двери. Но задвижка с той стороны забренчала, дверь с трудом отворил рыхлый, похожий на бабу контролер и посмотрел на Беса:
— Чего это он тут валяется?
— Со шконки свалился, — откликнулся кто-то.
— Свалился! Чего-то у вас падают часто! Больше никто не свалился?
— Пока никто, — с усмешкой ответил Антон.
Контролер посмотрел на него и приказал:
— Этого — убрать, Плетнев — на выход!
— До скорой встречи, — сказал всем, поднимаясь, Антон. — Здоровья вам, уважаемые, и терпения.
Он поднял руку, помахав тем, кто остался у него за спиной, и вышел из камеры. Плетнев не сомневался, что «сиденье» его закончилось. Однако скоро понял, что ошибся. Странно улыбающийся в комнате для допросов, куда Плетнева привели, Никишин заявил, что сейчас он вместе с подозреваемым, — «Ага, — отметил Антон, — исправился!» — отправится на место преступления, чтобы там провести следственный эксперимент. Всего-то, а Плетнев уже «раскатал губы».
Но этот следственный ход означал и то, что у Никишина так и не прибавилось за ночь улик. И теперь он будет цепляться к каждой мелочи, чтобы доказать, что Плетнев — убийца, ибо был здесь, на месте преступления. А Антон и не скрывал, вот только со сроками у следователя вышла промашка. Ну, посмотрим, сказал Антон себе, и в очередной раз подумал о том, насколько дальновидным оказался Сашка. А то ведь и век ничего не докажешь!
А конвоир в это время наручниками пристегнул Плетнева к себе, чтобы выводить его в машину.
В квартире, в которой проживали братья Акимовы, был куда больший бардак, чем позавчера, когда здесь побывал Плетнев. Он сразу отметил сей факт и не преминул высказаться по этому поводу:
— Это кто ж так постарался? Обыск, что ль, проводили?
— А вы помните, как было вчера? — сразу «нашелся» Никишин.
Антон пожал плечами.
— Как позавчера, помню, порядок, все у них было по коробкам разложено. А вчера тут вы «работали»? Вот оно и видно. Какие ж улики среди бабьего нижнего белья искали, мудрецы?
— Вы и это знаете? — «удивился» Никишин, полагая, что долгожданная рыбка уже ткнулась в сети.
— Конечно, видел. Они паковали свои шмотки до моего прихода. Ящики были открыты. А вот когда вы явились, они были по-прежнему открыты или уже закрыты? — спросил наугад, тоже думая, что Никишин «клюнет».
Но следователь задумался, и эта невольная пауза, видно, разъяснила ему самому суть вопроса Плетнева. Ну конечно, скажи он, что все было запаковано, как оно и было на самом деле, как разрушится вся пирамида его доказательств. И он решил оставить провокационный вопрос без ответа. Но и Антона тоже ведь, как говорится, не пальцем делали. Он усмехнулся.