Серия «Рассекреченные жизни»
Шрифт:
Шелепин был инициатором систематических партийно-комсомольских наборов в КГБ, в том числе и в разведку.
166
Ежегодно в наши ряды вливались сравнительно молодые люди, успевшие проявить себя в качестве освобожденных партийных и комсомольских работников. Им, как правило, сразу присваивались воинские звания от старшего лейтенанта до майора, и назначались они на более высокие должности, чем простые новобранцы. Это, конечно, несколько задевало самолюбие большинства сотрудников, но через несколько лет служебное положение тех и других выравнивалось, и дальнейшее продвижение партийно-комсомольских работников уже полностью зависело от их успехов на разведывательном поприще.
К чему весь этот экскурс? А к тому, что за последние годы в средствах массовой информации много писалось
И, наконец, о термине «Железный Шурик». Мне кажется, что это удачная шутка, но родилась она не в недрах Комитета госбезопасности, а в каких-то близких к Шелепину партийно-комсомольских кругах. В КГБ это прозвище вообще было неизвестно. Сотрудники КГБ могли по-разному относиться к своим председателям: уважать, не уважать, симпатизировать или недолюбливать, но прозвищ им никогда никто не давал — не та организация. Здесь существовали свои, никем не писанные законы морали, имело место уважение к старшему начальнику и подобных «Железному Шурику» словосочетаний в чекистском лексиконе не отмечалось.
С чьей-то легкой руки это выражение попало в современную прессу, всем понравилось и прочно поселилось на страницах мемуаристов наших дней.
167
«Железный Шурик» в КГБ закончился, но он обеспечил здесь свое продолжение, приведя на пост председателя КГБ в ноябре 1961 года «комсомольца» Семичастного.
Владимир Ефимович Семичастный
(ноябрь 1961г. — май 1967 г.)
Назначение Семичастного вызвало у руководящего состава КГБ недоумение. Ну, Берия, Серов, Шелепин — это понятно, а теперь, пожалуйте, какой-то Семичастный! К тому же он был просто неприлично молод — 37 лет; В таком возрасте в КГБ на руководящие посты люди не выдвигались, за исключением каких-то редких случаев. В разведке, например, все начальники отделов были старше Семичастного, и это объяснялось не чьей-то прихотью, а разумной и естественной кадровой политикой. Чтобы стать начальником отдела, потенциальный кандидат должен получить высшее образование, пройти разведывательную школу, получить достаточную практику работы в Центре, выехать в качестве оперативного сотрудника в резидентуру, провести там три-четыре года, снова потрудиться в Москве, выехать во вторую загранкомандировку, уже, скажем, на должность заместителя резидента, потом в третью в качестве резидента и лишь затем, если на всех этапах службы в разведке человек проявил себя только с положительной стороны, можно рассматривать его кандидатуру на должность начальника отдела. Вот и получается, что начальники подразделений разведки были в возрасте много старше 40 лет. Возникал законный вопрос, как новый председатель КГБ будет руководить разведкой. Все понимали, что руководить комсомолом ему уже поздно, а Комитетом госбезопасности — рано. Начальнику разведки Александру Михайловичу Сахаровскому в ту пору было уже 52 года. Яйца стали учить курицу премудростям жизни, появились трудности.
Никто не воспринимал Семичастного в качестве государственного деятеля, все понимали, что он прежде всего человек Шелепина, и это на первых порах вызывало чувство неуверенности.
Но новоиспеченный шеф госбезопасности правильно оценил ситуацию вокруг себя и, в отличие от Шелепина, который не вникал в детали оперативной работы, с головой ушел
168
в дела и нужды коллективов КГБ. Особое внимание Семичастный уделял Девятому управлению — правительственной охране. «Девятка» —
Семичастный создал здесь свою верную команду. Теперь можно двигаться дальше. Дошла очередь и до ПГУ КГБ. Памятуя, что в первые годы советской власти разведка была многонациональной и что в руководстве органов госбезопасности было много выходцев с Кавказа и из Прибалтики, Семичастный решил поставить во главе разведки кого-либо из земляков Дзержинского, полагая, что данное назначение будет воспринято с энтузиазмом. Во исполнение этой идеи на должность первого заместителя начальника разведки был выписан из Литвы местный чекист генерал-майор Альфонсас Бернардович Рандакявичус. Это был вежливый, обстоятельный, внимательный к собеседнику и приятный во всех отношениях человек, с уважением к тому же относившийся к профессионалам разведки.
Однако дел разведки Рандакявичус не знал, внешней политикой никогда не занимался, иностранными языками не владел. Но эти обстоятельства Семичастного не смущали. Если сам он может руководить КГБ, не имея соответствующего профессионального опыта, то почему чекист Рандакявичус не может руководить разведкой? Второе оказалось более трудным. В разведке всегда ценились профессионалы своего цеха, и если начальник не может дать дельного совета подчиненному, помочь ему преодолеть трудности разведывательного дела, то, будь он трижды хорошим человеком, уважением и авторитетом в разведке он пользоваться никогда не будет. Такая участь постигла и кандидата на должность начальника разведки.
169
Реально осознавая трудности своей новой службы, Рандакявичус томился и нервничал. Сказывались на его неуверенном состоянии и изъяны в русском языке. Боясь сделать какую-либо ошибку в оценке событий, он очень тщательно выбирал слова и обычно начинал свою речь с осторожного словосочетания «по-видимому».
Когда Семичастный понял, что из Рандакявичуса нового Дзержинского не получится, он мысленно с ним распрощался и начал готовить новую команду руководства разведкой, но почему-то все время происходила утечка информации, и новых кандидатов в руководители начинали заблаговременно поздравлять, что выводило из равновесия действующих начальников. Реформа ПГУ по замыслу Семичастного осталась неосуществленной. Кто-то наверху этому противился, и нам было известно, почему: Брежнев и его окружение не хотели усиления связки Шелепин-Семичастный.
Но это было после… А в момент снятия Хрущева Семичастный еще чувствовал себя более чем уверенно, поскольку сам принимал деятельное участие в отстранении «нашего Никиты Сергеевича» от власти и содействовал приходу Брежнева на высший партийный пост. Сразу должен сказать, однако, что роль Семичастного в этом деле в некоторых исследованиях и так называемых «художественных» произведениях сильно преувеличена. Злым демоном, меняющим одного вождя на другого, он не был…
Ханжество и лицемерие нашей действительности тех дней проявилось, в частности, и в том, что одни и те же люди в одно и то же время готовили отстранение Хрущева от власти и продолжали его возвеличивать. За несколько месяцев до снятия генсека в стране было пышно отпраздновано 70-летие Хрущева: он был увешан очередными звездами, со всех концов нашей бывшей необъятной родины и из всех стран мира шли в его адрес поздравительные телеграммы, и в рамках этих торжеств всей планете показывали исполненный душевной теплоты документальный фильм со скромным и выразительным названием «Наш дорогой Никита Сергеевич». Правда, отклики на него были разные. Сидевший рядом со мной на просмотре фильма в посольстве СССР в Тунисе третий секретарь польского посольства, глядя на кадры бескрайних целинных полей, сказал мне