Серийный бабник

Калинина Дарья Александровна

– Здравствуй, Сенечка! – донесся до Киры ее вмиг повеселевший голос. – Боже, как я соскучилась! У меня телефон украли. Ты мне звонил? Звонил, да? Много раз! Милый, какой же ты милый! А сегодня понял, что раз трубка не отвечает, то домой надо позвонить. Умница!

Кира только хмыкнула. Похоже, милый Нинин Сенечка особым умом не блистал. Если он так долго соображал, что можно позвонить и на домашний телефон, то можно себе представить, каков он в других жизненных ситуациях. Да уж, не хотела бы она полюбить такого тормоза. Но, с другой стороны, лишь бы

не альфонс. Для Нининого отца ведь это важно.

С этими мыслями Кира поплелась в комнату, где они с Лесей провели прошлую ночь.

– Остаться тут еще на ночь или ехать домой?

Что и говорить, ее тянуло остаться. Но следовало найти разумное обоснование.

– Я должна попытаться найти убийцу и отравителя. В конце концов, Иннокентий Павлович съел конфеток из моих рук. И пострадал он отчасти по моей, ну, почти что по моей вине. Конечно, если бы он в ресторане ко мне с глупостями не полез, не стали бы мы его на следующий день пытаться задобрить и конфетами угощать. Так что сам виноват.

Но все равно, такое наказание для сластолюбивого Иннокентия Павловича было слишком жестоким.

И, успокоив себя тем, что у нее есть основание, чтобы остаться, Кира приободрилась. Потому что даже наедине с самой собой она не желала признаваться, что задержаться в этом доме ее в первую очередь побуждает тревога за судьбу Бориса. А ведь ситуация складывалась в самом деле тревожная. Если Виктор Алексеевич завтра так и не согласится заплатить выкуп за сына, а милиция не сумеет найти, кто злодеи и где прячут бедного Бориса, то участь последнего предсказать нетрудно.

Мысли Киры получили новый оборот. Итак, раз найти и спасти Бориса совместными силами ее, Леси и милиции пока не удалось, следовало подумать о выкупе. И, спустившись вниз, Кира предприняла еще одну попытку достучаться до сердца Виктора Алексеевича. Но, увы, в этом вопросе он был упрям, как одно небезызвестное серое длинноухое животное.

– Нет, нельзя идти на поводу у вымогателей, – твердил он. – Что бы ни случилось! Нет, нет и нет!

В этом нежелании рискнуть деньгами, чтобы спасти родного сына, было что-то отталкивающее. Кира впервые взглянула на хозяина дома под этим углом. И он ей очень не понравился.

– Борис сам виноват! – твердил Виктор Алексеевич, чем вывел из себя даже Людмилу.

– Дорогой, подумай, ну что ты такое говоришь! Как мальчик может быть виноват в том, что его похитила сначала одна неуравновешенная особа, а затем неизвестные злодеи.

– Борис у нас прямо нарасхват, – сострила заметно повеселевшая после разговора со своим женихом Нина, чем вызвала сердитые взгляды остальных. – А что я такого сказала? Прямо друг у друга из рук парня рвут. И что нашли такого привлекательного, хотела бы я знать?

Вопрос был по существу. Но ничем, кроме рокового стечения обстоятельств, Кира объяснить эту ситуацию с Борисом не могла.

– Интересно, а с чего они взяли, что у отца есть такие деньги?

Этот вопрос был задан уже Риной. И смотрела она на отца слишком, слишком заинтересованно. Словно

бы решала важную для самой себя задачу.

– Я уже говорил, что такой суммой я свободно распоряжаться не могу. И взять мне их просто негде, – высказавшись таким образом, Виктор Алексеевич тяжело поднялся со своего места. И вышел из комнаты, всем своим видом показывая, что не собирается продолжать этот разговор.

– Врет, – услышала Кира злой, едва различимый шепот. – Есть эти деньги. Мне Борька сам говорил. В сейфе лежат.

Кира вздрогнула. И, скосив глаза, обнаружила, что голос принадлежит Ниночке. Девушка так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как начала рассуждать вслух. Правда, пока едва слышно. Но Кира сидела ближе всех к ней. И потому услышала. Итак, деньги у Виктора Алексеевича были. Но тратить их на выкуп сына он отказывался. Чертовски странное поведение для любящего отца!

Да, но у всякого человека есть не только отец, но и мать. И что скажет мать Бориса? Кира знала, что Анастасия Владимировна уже уехала к себе на городскую квартиру. Но не беда. Есть же телефон. И, набрав нужный номер, Кира приготовилась выслушать потоки жалоб на отцовскую черствость Виктора Алексеевича и мольбы как-то повлиять на него и выжать деньги на выкуп сына.

Ничуть не бывало! Анастасия Владимировна даже не заикнулась о том, что следует начать собирать выкуп.

– Виктор всегда принимал решения сам, – только и сказала она. – Если захочет, то заплатит. Я никогда не вмешиваюсь в его дела.

– Даже когда речь идет о жизни вашего сына?

– Моего сына?

Пауза.

– Да, конечно, похищен мой сын. Вы правы. Но я уверена, что Виктор все устроит. Так или иначе, все всегда устраивается.

Кира не верила своим ушам. Что происходит? Они же обожали Бориса? Или нет? Судя по поведению Анастасии Владимировны и Виктора Алексеевича, Борис в доме был не слишком избалован родительской любовью и лаской.

Нина и Рина по этому поводу высказались скупо. Их больше заботило, что они сами не ходят в любимчиках своих родителей. А главное – отца, у которого в руках были сосредоточены все деньги семьи.

– Нормально папа к Боре относится, – буркнула Нина. – Да и как иначе? Боря уже несколько лет тянет на себе всю компанию.

– А как же Владимир?

– Вовик?! – усмехнулись сестрицы. – Вот он у нас точно маменькин и папенькин баловень.

– Младшенький, – сказала Рина со злобой в голосе.

– Младшенький, – согласилась с ней Нина. – Но ни в одной семье, сдается мне, так с младшими детьми все равно не нянькаются!

И сестры неодобрительно хмыкнули.

– И добро бы славный парень был, – сказала Рина. – А то из себя кургузый, с детства перекормленный, характер противный.

Кира была поражена. Они ненавидели своего младшего брата!

– Да его никто не любил!

– Даже в детстве никто с ним играть никогда не хотел! Маме приходилось шоколадом всех детей одаривать – тогда они на полчаса соглашались Вовика в свою компанию принять.