Серпентариум
Шрифт:
9
Знаешь, во многом девушки прекрасны. Точнее не так, многие прекрасны. Верю, что большинство. Но есть среди них мерзкие и падшие существа, не жаждущие ничего, кроме хорошей жизни. Не могущие в создание компромисса, интригантки, нелюбимые никем. Их ебут, а они обычно терпят и ждут. Или кайфуют, а потом залетают и портят жизнь ещё одному человеку – своему ребенку. Только в этом случае уже на протяжении весемнадцати лет. Была у меня одна, похожая на подобное существо.
Я в общаге жил тогда, у нас клопы, тараканы, creative и amazing, куда ни плюнь. Жили аскетично, воровато и подло. Воровали в магазинах, тем самым обеспечивая себя лучшим хрючевом в этом городе. За одну ночь выносили колбасу в панировке, красную рыбку, и прочие шоколадные пасты. Ума не приложу, как нас не повязали. Ну я и пытался выглядеть соответствующе среднестатистическому нищему студаку, который пытался казаться всем больше, чем он есть на самом деле. Я носил снепбек и пальто, такой весь, гангстер
Ах да, о чём это я, Софа звали эту мажорку. Мой друг Дрюня ехал на электричке куда–то чуть дальше, чем в ебеня. А он сам по себе маленький такой, как хоббит. Но добрый, я бы даже сказал, что он концентрированный человек. Ёмкий и мощный, как китайский телефончик. Он, кстати, таковым владел и как раз переписывался со мной во время поездки. И он жуть как понравился одной miss и она начала точить ебальничек свой миленький в его сторону. Потихоньку подойдя за его могученькую спинку, она спалила моё имя отчество. Потом нашла меня, а потом и его у меня в друзьях. Как только он вышел из вагона в его китайском телефончике громогласной вибрацией раздалось чужое и незнакомое «Привет» от той самой девушки. Он ничего не понял, но на всякий случай, так сказать «про запас», познакомился. Она рассказала удивительную историю их знакомства так, будто эта волшебная история будет передаваться их внукам и правнукам, из поколения в поколение. Но хоть история знакомства была и интересна, судьбоносна и, по её словам, почти легендарна, гулять одной с этим микроманьяком ей было страшно. И куда же в таких, ебать их в рот, историях без «лучшей подружки». Она сказала ему, что мол «Пойдём гулять, но на моих условиях. Я беру подружку, а ты друга своего». Секунды через три после этого сообщения головой вперед в мою комнату влетает Дрюня, с криками помощи. Идти гулять я не очень хотел, так как не отошел до конца еще от травмы. Если в кратце, то на тот момент, что в кошельке, что в душе у меня было пусто. Но как не помочь другу, особенно если эта помощь может превратиться в такую прекрасную историю. Как я думаю, в кураже нет ни покоя, ни грусти, и немедля я решил идти. И, как истинный пидорас, я наказал Дрюне, что в данной ситуации в кафе расплачивается он. Он молча кивнул головой, я тоже.
На следующий день мы отправились в наше маленькое приключение. Дрюня переживал, а я решил включить мой любимый режим звездабола и выдумывал себе новую биографию, полную удивительных фактов. Боже, как же я ссал ей в уши, знал бы ты. Её подруга и была та самая мажорка Софа, про которую я тебе рассказываю. К слову сказать – она выглядела великолепно! Аккуратненькая фигурка, словно сделанная из дорогого фарфора и длительное время точёная водой. Гладкая и нежная, будто бархатная, кожа тоненько обтягивала натренированное юное тело. Тоненькие ручки словно были сделаны для того, чтобы подавать их прекрасным мужчинам в приглашении на танец, а туфельки тонким каблучком отщёлкивали каждый второй удар моего сердца. Глаза карие, я такие не люблю, но на ней они смотрелись будто бы и к месту. Она была органична в себе, будто максимально спланированная создателем по четким чертежам. Её внешность была бы близка к идеальной, если бы не карие глаза. Она пахла свежесобранными цветами, лепестки которых перемололи в блендере и чуть присыпали марихуаной. Её губы, такие мягкие на вид, пухленкие и розовые, будто созданы для поцелуев. Я без раздумий решил начать диалог, и, что удивительно, у меня это получилось. Еще удивительнее то, что мы сразу разделились на пары. Они шли впереди, а мы с Софой позади. Мой спизженный из какого–то магазина снепбек сиял ярко, пальто развивалось по ветру, а сам я пиздел напрополую. Рассказывал ей о том, что в этом городе я живу на время учёбы, так как мой отец очень важный в сфере промышленности, и он хотел бы, чтобы его сын прохавал всё с самого низу, узнав все тонкости технической профессии от простого рабочего до управляющего производством. Я был начитан, и по сравнению с тем, сколько я читал в том возрасте, я сейчас просто затупок необразованный. И раз я был такой, я мог с лёгкостью играться неясными ей терминами, вводя её в транс собственного превосходства. На самом то деле я никто, и звать меня Володька. Но для неё я должен был стать в максимально короткий срок ВСЕМ. Потому–что… это весело, и всё.
В скором времени нашего диалога вылезла и причина её великолепия. Она была такой же, как и я – какое совпадение. Если бы не одно «НО» – она была really такой, без вранья, а я был такой только в своих рассказах. На руке у неё были непомерно дорогие для её возраста часы. Пальто и туфельки на ней знаменитого итальянского бренда «ebat’ kak dorogo». Папа кто–то важный у неё был, она совершенно не парилась по жизни. Интересно было доминировать над её личностью, так как она действительно казалась мне умной. Она знала несколько языков, прекрасно училась и владела невероятным стилем похуизма на простых крестьян, коим я и являлся. Но моя красноречивость, назовём её так, раскрыла её и привлекла в незабываемый омут хлама в моей комнате в общежитии. И вот мы уже пьём коньяк на моей неубранной, но аккуратно застеленной бабусиным покрывалом шконке. Она попросила нарисовать ей что–нибудь на руке, ведь я в её глазах тату–мастер галактического масштаба и вообще художник по жизни. Я нарисовал на её тоненьком и нежном запястье замочек, а на своём ключик. На этой ноте мы впервые поцеловались. Теперь она узнала на один язык больше.
И вот её ebeyshe dorogie часы уже лежат на полу моей обрыгальни, аккурат рядом со скромного размера лифчиком и кофточкой той самой итальянской фирмы. Поначалу она называла это тренингом для своего будущего парня, не признавала меня, сука. Ну или не хотела признавать, что такая сильная и всё–таки сдалась. Мы обжимались долго, я был её первым. Много чему научил, с высоты своей довольно невысокой башни, разумеется. Обстановочка, конечно, была так себе, на троечку с плюсом. Плюс притом – это мой, потихоньку начинающийся, plus size в области талии и морды.
Мы еще много раз раскидывали её бельё по комнате в общаге, пока однажды она не пропала с радаров. Оказалось, нашла парня. О, она ведь и со мной встречалась всё–таки. Я тогда такие рамки там поставил, охуеть. Мы повстречались целых 40 секунд, самые плодотворные отношения в моей скудной жизни. Она мне писала иногда. И изредка гоняла в общагу ко мне на мастер–классы, во времена ссор с парнем. Жалкая её сторона.
И вот однажды она пропала на пару месяцев. Потом резко написала мне, что, мол, рассталась со своим парнем. Попросила помощи, поговорить просто. Мне стало жалко её, в моменте. Очень жалко. Она так расхваливала его, и тут такое случилось. Чувствовалось, что ей тяжело в этот вечер одной. И вот мы встретились, едем вместе в автобусе в самое лучшее место для душевных разговоров и размышлений о судьбе – в кальянную [Естественно, Лёх, это сарказм. Ненавижу это место. Рассадник быдла и шлюх, один я там, красавчик, сидел. В рубашке голубой, краденной. Я предпочитаю курить один, в пальто и под дождём]. Ей, почему–то, хотелось именно туда. Именно в конкретную. Именно неподалёку от её дома. Именно в это время. Я пожал плечами, типа хз, может это её место силы. Вдруг в дыму она ещё загадочнее, чем сейчас. Не знаю.
На улице было уже прохладно, поэтому мы быстрым шагом от автобусной остановки дошли всё–таки до этого заведения. Похоже оно было на старую коммуналку без межкомнатных стен, с хлипкими на вид полами и дешевой шведской мебелью, которая максимально «не в тему» смотрелась в этом заведении. Здесь гораздо гармоничнее смотрелся бы ингалятор из потрепанных временем пенсионных оздоровительных лагерей и старинный кожаный диван, нежели кальяны, паршивенькая музыка и толпа шестнадцатилетних сумасшедших ебланов, что терлись у барной стойки. Мы присели за неприлично низкий столик, заказали кальян. Нам тут же его принесли, так как гости подобного заведения обычно заказывают один кальян человек на пятьдесят и круто дуют его в своих не менее крутых трениках. Мы с ней курили, минут десять разговаривали, она даже плакала немного. И вдруг я слышу скрип. Оглядываюсь вокруг и вижу, что напротив нас стоит парень, на вид лет шестнадцати, видимо, один из тех подростков, и пристально смотрит на меня. Причем стоит в такой позе боевой, как в аниме прям, еблан. Скрипели, по–видимому, его зубы от злости. Ну стоит и стоит, хуле, думаю. А я посижу. Сел, курю, слушаю эту курицу. Элегантно поправляю ворот своей рубашки, потягивая в меру неприятный дымок, как вдруг этот петушонок каблучки своих грязных кед направляет в мою сторону и начинает шагать. Судя по всему, данным движением он дал знак остальным, и меня окружило примерно человек двенадцать–пятнадцать…
Неее, Лёх, не пизжу я сейчас. Пиздел бы – сказал бы тогда, что я их всех отметелил и пошел себе с женщиной восвояси. Ан нет, я зассал. Рядом со мной стояла эта дама, а вокруг нас уже собрались эти петухи. Сам я думаю: «Ну естественно, окружили, суки. Петушня малолетняя, ни чести в вас, ни достоинства». Тот, который скрипел зубами, сделал шаг вперед из круга в центр, ко мне. Перевел взгляд на Софу и спросил: «Соня! Кто это? Что ты тут делаешь?». И с фразой «Не трогай его, это мой друг» ЗАБЕЖАЛА ЕМУ ЗА СПИНУ! И вот я, как еблан, один против всех, хер пойми за что собираюсь воевать. Я сразу вкурил, что надо валить, и как можно скорее, но круг начинал сужаться и меня начали расталкивать. Вдруг из толпы вышел один и энергично зарядил мне по лицу. Потом опять толкали, потом замахнулся второй раз. Каким–то чудом, я увернулся, подавшись корпусом немного вбок и толкнул его в сторону стола… Кукарекая что–то на своём он полетел в сторону нашего неприлично низкого дивана и дешевого столика, на котором уже гордо стоял кальян. Раздался грохот, стол сломался под весом этого ёбаного клоуна и рухнул, опрокинув угли кальяна аккурат на пол и на диван. И вот я, двенадцать петушиных рыл и сумасшедшая тёлка стоим и смотрим на то, как медленно начинает дымиться диван. За который, естественно, никто из этих смелых воинов, что в крысу в двенадцать рыл налетают на одного меня, платить не хочет. Тут полномочия их внутренних мужчин, как бы, всё, и они, естественно, решили дать по газам. Смотрю я на них и думаю «О, а у меня как раз тоже нет денег». Ну и я тоже побежал оттуда. На выходе один из главарей этой шайки меня остановил, и сказал: «Ты только ментам нас не сдавай. Судя по твоей рубашке ты в ментовке работаешь, не болтай им. Мы не хотели агрегировать, так вышло. Только своим не говори, нам в кутузку нельзя». В тот момент промелькнула мысль рассказать им, но я сказал: «Посмотрим». Крысы должны жить в страхе.
Как потом оказалось – это, естественно, была подстава. Она просто хотела, чтобы её парень приревновал и более ответственно относился к их отношениям. Ну и пиздил бы поменьше. Насколько я знаю, это всё только усугубило. Пиздюли поступали чаще, а любовь всё реже, а все потому, что таких она и любила. Либо пиздаболов, как я, либо сильных, но только толпой или в бою с девушкой, крысёнышей. Так она и сидит, счастья ждёт.
10
Смотри, как интересно извиваются твои пальцы под ударами молотка, Лёх. Лично я представляю себе, что это маленькие змейки, которые ползают туда-сюда, снуют, а я смелый охотник, наловил их, связал в пучок-ладонь и бью молотком их по одной. Ты еще мычишь так интересно, даже сексуально немного. Ой, ну серьёзно, чего ты плакаешь, я же шучу. Интересно еще после удара трогать твои пальчики. Вот указательный не очень получился, как по мне, а вот средний, ммм… Тут прям будто осколочки в мясном мешочке, на ощупь как очень хороший антистресс. А указательный кстати, хахах, тоже как антистресс, но который порвался немного, протекает. Ах да, я отвлёкся от рассказов.