Серый кардинал
Шрифт:
Померив австрийские туфли и с сожалением убедившись в том, что они ему явно маловаты, Епифанов покинул универмаг и направился на службу.
Вечером, включив телевизор, Епифанов совершенно случайно наткнулся на канал областного телевидения как раз в тот самый момент, когда там начинались передача «По сводкам МВД». Как ни странно, вчерашнее задержание тоже попало в эфир. Оперативно работают телевизионщики, ничего не скажешь. Камера все время прыгала, потом вообще почему-то показала потолок — похоже, оператор оказался в эпицентре событий — но в конце концов зафиксировала обездвиженных преступников, лежавших на полу, закованных в наручники, с приставленными к затылку дулами автоматов.
Значит, телевизионщиков предупредили, что давать в эфир материал о конкретном задержании нельзя? И в самом деле — задержанных-то нет. Ничего вроде бы и не было. Епифанов ожидал, что в конце передачи пойдет рубрика «Внимание — розыск», и тогда покажут беглых преступников. Их показали, но совершенно других.
Епифанов переключил телевизор на местный кабельный канал, посмотрел «Коммандо» со Шварцнегером — в третий раз уже, кажется — потом застал окончание останкинских «Новостей», как раз когда была спортивная часть. Жена Епифанова стирала в ванной, она крикнула ему:
— Витя, не слышишь, что ли — звонит кто-то.
В дверь звонили.
— Хм, кого это принесло? — недовольно проворчал Епифанов. Скорее всего, председатель кооператива.
Подойдя к входной двери, Епифанов выглянул в глазок и увидел незнакомого мужчину.
— Телеграмма вам, — скучным голосом произнес мужчина и помахал каким-то листком.
«Откуда бы это?» — Епифанов подумал, что если кто-то из родственников приезжает, то это совсем некстати. Приготовившись стойко встретить не очень приятное известие, Епифанов вздохнул и отпер дверь.
— Епифанов Виктор Сергеевич? — мужчина держал в руке листок, но Епифанов вдруг по какой-то причине понял, что это не телеграфный бланк. А в следующее мгновение он понял, что у него могут быть неприятности покрупнее, чем неожиданный приезд назойливых родственников — откуда-то сбоку возник второй человек, лицо которого Епифанов видел только мельком, издалека, вчера и полтора часа назад по телевизору. Вот именно: наезд крупным планом, потом камера дернулась, потом этот человек был показан уже лежащим на полу.
— Отлично, — спокойно произнес этот второй, увидев реакцию Епифанова, — значит, нам не надо друг другу представляться.
— Витя, кто там? — крикнула из ванной жена.
— Это ко мне, — Епифанов даже не понял, как это он так быстро нашелся с ответом.
— Где нам удобнее всего будет поговорить? — вежливо спросил фальшивый разносчик телеграмм. — Я думаю, кухня подойдет. Тем более, что мы совсем ненадолго.
— Наверное подойдет, — пожал плечами Епифанов.
Он подумал, что не стоит захлопывать за ним входную дверь, выбегать куда-то, звать кого-то. Глупо. От этих далеко не убежишь, не та у него спортивная форма. Следователь прокуратуры — сугубо «бумажный», в основном, кабинетный работник. Выезды на место происшествия нельзя считать серьезным тренажом. Поэтому Епифанов, очень быстро все взвесив, даже на кухню проследовал первым, дабы не зародить в незваных гостях каких-либо подозрений.
— Прошу, — вполне спокойно и уверенно произнес он, указывая на стулья.
Вошедшие сели. Епифанов заметил ссадину на скуле того, что бежал из райотдела. «Интересно, в райотделе схлопотал или при задержании? Начали «обработку» или нет? Хотя эти сукины дети и стараются бить, чтобы следов поменьше оставалось, все равно через пару дней мужик выглядел бы похуже.»
— Давайте сразу перейдем к делу, — сказал мужчина с ссадиной на скуле. — Итак, мы уверены в том, что нас «подставили», «навесив» на нас преступление, которого мы не совершали. Мы понимаем, что все вы — следствие, прокуратура и госбезопасность, которая это дело курирует — сможете объединёнными усилиями доказать чью угодно виновность. А нам важно найти истинных преступников. Для этого нам нужна ваша, Виктор Сергеевич, помощь. Вы подробно расскажете, нам все, что известно следствию об убийстве Петракова, а если будут появляться какие-то новые детали, вы тоже будете сообщать о них нам.
— Послушайте, но это же безумие! — Епифанов нахмурил свои выразительные брови и сверкнул красивыми карими глазами. Хорошо у него был отработан этот прием: коллеги при его взгляде подбирались и прекращали шуточки, чувствуя себя рядом с Епифановым законченными разгильдяями, а подследственные — если это, конечно, не были рецидивисты — заметно терялись.
На нынешних гостей Епифанова игра бровей и сверкание глаз произвели нулевое впечатление.
— Почему же безумие? — вступил в разговор тот, что помоложе, фальшивый разносчик телеграмм.
— Потому что, во-первых, я никогда на это не пойду. Надо быть круглым идиотом, чтобы получать срок ради неизвестно чего. Рано или поздно вас все равно поймают...
— Погодите, — перебил его тот, что постарше. — У нас меньше времени, чем у вас, поэтому приберегите свое красноречие для других. Во-первых, это весьма спорный вопрос — насчет того, что нас поймают. Во-вторых, вы будете рисковать своей карьерой и задницей не «ради неизвестно чего», как вы изволили выразиться. — Он вытащил из заднего кармана брюк стодолларовую купюру, положил ее на стол и прикрыл широкой жилистой рукой. — И в-третьих, то бишь, самое существенное в вашем положении — у вас просто нет другого выхода. Нам, как вы догадываетесь, терять практически нечего, в отличие от вас. Не поставите же вы свою карьеру против жизни жены и дочери.
Епифанов побледнел. Это не укрылось от его собеседников.
— Вам надо соглашаться, — сказал тот, что помоложе. —
На магнитофон мы вас записывать не станем, составлять собственноручные отчеты вы тем более не будете. Просто вы будете информировать нас обо всем подробно.
Бирюков позвонил Клюеву из автомата — так они уговорились.
— Не бегать же мне к «глазку» на каждый звонок, — объяснял расклад Клюев. — И потом, если на меня ненароком «выйдут» и «заметут», вы будете застрахованы от вероятности налететь на засаду. Будете набирать номер один раз, после трех гудков вешать трубку и набирать повторно.
На сей раз у Клюева все было в порядке, то есть, никто его не потревожил в их отсутствие. Он открыл дверь сразу же, как только Бирюков и Ненашев возникли перед ней.
— Рад видеть вас целыми, надеюсь, без «хвоста», — сказал Клюев друзьям.
— Эх, хорошая это штука — надежда, — заметил Ненашев. — Вот два типа поджидают третьего, чтобы его укокошить, а тот третий почему-то задерживается. Один и говорит другому: «Надеюсь, с ним ничего плохого не случилось?» Пожевать мы тебе принесли, красавец.