Серый кардинал
Шрифт:
— Костя, представь себе, пожалуйста, такую ситуацию: тебя на этом самом месте встречи «вяжут» или, хуже того, «ликвидируют». Стало быть, у нас еще одна забота появляется — искать тебя в морге или в ментовских застенках.
— Но я же вас очень скоро нашел, — вполне резонно возразил Ненашев.
— Наш пример неубедителен, — парировал Клюев. — Давай-ка, дуй домой. Народ голодный, кроме всего прочего, сидит, а он, оглоед: «Потихонечку дошкандыбаю».
— Ладно, сейчас приду.
— Лучше бы приехал.
— Кто же спорит? Конечно, лучше. Только на чем?
— Зря ты порвал всякие связи с той фирмой.
—
— Значит, надо что-нибудь придумать.
— Уже думаю, начальник.
Сергей Марушкин как раз бросил в рот ломтик сыра, зажевывая водку, и тут зазвонил телефон. Пребывая в развеселом настроении от наступающего кайфа, Марушкин снял трубку.
— Серджио, как здоровье? — поинтересовались на том конце провода.
— Кто это? Ах, Костя! Здоровье мое очень даже в порядке. Знаешь, я скучаю. Сообразил на троих, а двое не пришли. Так что давай-ка ко мне. Бутылку не бери, у меня пойла — залейся.
— Нет, Серджио, я к тебе заскочу как-нибудь в другой раз. На бутылку у меня сегодня времени нет. Мне, понимаешь ли, «тачка» нужна.
— А кому она не нужна? — философски заметил Марушкин.
— Серджио, ты же понимаешь, о чем я.
— Ну-у, вообще-то я в последнее время...
— Брось дурака валять. Квалификацию, что ли, потерял?
— Да при чем здесь квалификация? Я сижу бухаю, и вдруг бросай все, мчись куда-то. Это же не то, что велосипед трехколесный взять покататься. Это, знаешь ли, дорого стоит.
— Знаю, Серджио. И ты знаешь, что на меня всегда можно рассчитывать. В данном случае я с тобой рассчитаюсь деньгами. Слушай, я из общественного места с тобой базарю.
Жду тебя самое большее через полчаса на пересечении улицы Пролетарской и Правобережной, у обменного пункта.
— Ох, — страдальчески произнес Марушкин, — только ради тебя.
Сергей Марушкин был профессиональным угонщиком автомобилей. Понятия «противоугонное устройство» для него не существовало вообще. Угонял он, как правило, в самых людных местах, на стоянках, у офисов, у магазинов, заметив, что хозяин оставил «тачку» всего на несколько минут (это он так, наивный, думал).
Отечественными марками, за исключением «Волги», Марушкин принципиально пренебрегал. «Я у бедных не угоняю», — подчеркивал он. За ним стояли покровители, которые и «заказывали» ему автомобили. Разумеется, до того, чтобы пригонять конкретную модель, названную «заказчиком», дело не дошло. Но это объяснялось вовсе не тем, что Марушкин мог угнать не каждый автомобиль. Просто количество автомобилей на одну тысячу человек в России не скоро достигнет хотя бы среднеевропейского уровня. Хотя случалось и так, что пригнанный автомобиль, в точности отвечал пожеланиям «заказчика». Но Марушкин в таких случаях скромно объяснял: «Просто повезло.»
Знакомство Ненашева с Сережей Марушкиным исчислялось примерно двумя десятками лет. Когда-то они жили в одном дворе, и Ненашев хоккейной клюшкой отбил Марушкину кусочек зуба. С тех пор Марушкин при каждом удобном случае напоминал о членовредительстве. Лет пять назад, когда Сережа уже вовсю занимался своим угонным бизнесом, его интересы вошли в противоречие с интересами некоего
Поэтому Ненашев был почти на сто процентов уверен в том, что по истечению условленного времени Марушкин доставит какое-нибудь транспортное средство, отличающееся в лучшую сторону от упомянутого им трехколесного велосипеда. И он не обманулся в своих ожиданиях: светло-шоколадный «Ниссан», деликатно скрипнув покрышками по асфальту, остановился в нескольких метрах от него. Из открытого окошка делал ручкой Марушкин.
— Как тебе этот «велосипед»? — поинтересовался он, подавая Ненашеву холодноватую руку с сахарно-белыми изящными пальцами. — Ты с места его хоть сможешь стронуть?
— Уж как-нибудь, — проворчал Ненашев. — Сколько я тебе за «велосипед» должен?
— Нисколько, — великодушно ответствовал Сережа. — Я эстетическое удовольствие получил, когда в него садился. Вышел, знаешь, из дома, перешел через улицу, а с противоположной стороны, если ты помнишь, супермаркет, который раньше «сам-бери» назывался. И около супермаркета эта «шоколадка» стоит, меня дожидается. Я даже, кажется, лоха того проследил, который из нее вышел. Такой, блин, деловой — «секретку» включил! Эти «секретки» — для детей. Да и то, наверное, сейчас пацанята научились уже их отключать. Ну, думаю, родная, стоишь, меня дожидаешься. Нет, Костя, тебе ни в жизнь не понять, что это за чувство, когда такую вот красавицу уводишь — кайф покруче, чем от обладания чужой красивой бабой.
— Ты прав, никогда мне такого не испытать, — согласился Ненашев. — Артистическая ты натура, но я бы тебе посоветовал поменьше себя разрушать.
— Ты о чем это?
— Да все о том же: «ширяешься», наверное уже каждый день. Вены вон уже, как решето.
Рубашка с короткими рукавами открывала красные точки на локтевых сгибах Марушкина.
— Хм, ничего от тебя не скроешь, — ухмыльнулся Марушкин. — Жизнь-то и раньше дерьма не стоила, а сейчас и подавно. А если еще ее без кайфа проводить, то проще уж сразу башкой о стенку.
— Что же, есть и такой вид кайфа, — серьезно заметил Ненашев. — Рашен балдеж называется.
— Ладно, балдежник, счастливо тебе, — Марушкин, слегка пошатываясь, выбрался из автомобиля. — Башку себе не расшиби.
— Эй, Серджио, — окликнул его Ненашев, пронаблюдав некоторое время, как Марушкин перемещается. — Давай-ка я тебя до дома подброшу. Ты ведь «теплый» уже.
— Я в порядке, Костя, — Марушкин слабо махнул рукой.
Ненашев покачал головой и тронул «шоколадку» с места.