Серый волк, белый конь

Ярошинская Ольга

— Уверена, что хочешь пойти дальше? — спросил Волк.

— А ты разве нет?

Оборотень хмыкнул и подошел еще к одной двери. Она была закрыта на огромный амбарный замок, перетянута цепями и задвинута засовом. Как будто этого было мало — подпирал ее увесистый валун. Волк наклонился, оттащил камень в сторону, распутал цепи, сдвинул засов. На стене, на гвоздике, сиротливо висел заржавевший ключ. Серый снял его, вопросительно посмотрел на Ладу — девушка кивнула.

Ключ долго не хотел поворачиваться,

но потом дужка замка выскочила из корпуса. Дверь открылась со зловещим скрежетом.

***

Посреди комнаты бешено крутилось деревянное колесо, от него тянулись жгуты проводов, по которым то и дело пробегали всполохи синих молний.

— Ближе не подходи, — предупредил Волк.

Лада пригляделась. Внутри колеса мелькало что-то — не рассмотреть. Вдруг огромный барабан замедлился, стали различимы поперечные перекладины, расположенные очень близко — руку не просунешь. Наконец, колесо с тяжким скрипом остановилось.

— Елки-иголки… — сказал Волк.

— Это же колобок! — воскликнула Лада.

Серовато-коричневый шар смотрел на них хмуро и неприветливо. Один глаз у него был кукольный — ярко-голубой, с длинными загнутыми ресницами, вместо второго чернела изюминка. К нижней губе приклеился окурок. Колобок передвинул его в другой угол рта, моргнул кукольным глазом.

— Кто такие?

— Волк и царевна Лада, — ответил оборотень.

Колобок задумчиво пожевал окурок.

— Слышь, брат, открой эту вертушку, — попросил он.

— А зачем же ты тут? А как же?.. — Лада растерянно смотрела на говорящую булку.

— Засадили, заставили кататься. Я не хотел. Меня пытали. Я ненавижу воду. Я становлюсь от нее мягким, как пудинг. А он… — Колобок всхлипнул. — Елисей подвесил надо мной бутылку, на дне — дырка. Кап-кап-кап, прямо на макушку, несколько часов. Я сломался. Вернее, размяк.

— Подожди, сейчас мы тебя вытащим! — Лада рванулась к колесу, но Волк схватил ее за руку.

— Там высокое напряжение! — сказал он. — Это опасно!

Девушка задумалась, потом сняла кроссовок, просунула в него руку и быстро дотронулась до колеса.

— Нормально, — улыбнулась она. — Подошва резиновая, ток не пропускает.

Волк взял кед, нацепил себе на кулак и со всей дури вмазал по колесу. Рука с треском прошла внутрь, проделав внушительную дыру. Колобок тут же выскочил наружу, подпрыгнул на месте как мяч.

— Свобода! — возликовал он.

— Еще нет, — возразил Волк. — Надо из дворца выбраться.

Беляш бросился навстречу Ладе, вихляя задом, перебирая копытами, радуясь, как щенок. Он фыркал, тряс гривой, девушка обняла его за теплую шею, чмокнула в щеку. Проша приладил по обе стороны седла солидные мешки с поклажей. Он недоуменно уставился на Колобка.

— Но-но, — сказал Колобок. — Не смотри на меня так. По тебе

сразу видно — фанат ЗОЖ, и жиры, и углеводы употребляешь. Тебе, Лада, тоже я не доверяю — все женщины на булочки падкие. Ты, — он повернулся к Волку, — будешь моим напарником. Явно на одних белках сидишь. На мою плоть не позаришься.

— Вот спасибо, велика честь, — пробормотал Волк.

— Да кому ты нужен, — возмутился богатырь. — Ты ж вон запылился весь, черствый.

— Черствый, а душа нежная, могу и обидеться, — Колобок прищурил кукольный глаз.

Проша смутился:

— Прости, Колобок, я ж не со зла.

— Ладно, — милостиво согласился колобок. — На первый раз прощаю. Ну что, погнали?

Они вышли за крепостные стены через потайной боковой ход, спустились к роще по неприметной тропке. Дворец остался позади — белая сверкающая громадина на фоне ночного неба. Вдруг все окна погасли, укутались мраком, звезды в небе словно вспыхнули ярче. Ущербная луна повисла над башней, будто зацепившись рожком за флаг.

— Бесперебойник сдох, — догадалась Лада. — Сейчас тебя хватятся. Катись, Колобок, куда подальше, к бабке с дедкой, или откуда ты взялся.

— Сначала наведаюсь в дремучий лес.

— Ты-то там что забыл? — удивился Волк.

— Хочу спеть кое-кому свою песенку, — зловеще сказал Колобок.

Они пошли по извилистой тропинке, серой, будто присыпанной пеплом. Вскоре Волк начал оборачиваться, нервничать.

— За нами кто-то идет, — сказал он. — Вы вперед, а я разберусь. — голос его сорвался на рычание, на пыльной дороге выросла серая фигура хищника, скалящего зубы.

— Подождите меня! — едва слышимый крик донесся издалека.

Антуан догнал их через пару минут, он, казалось, совсем не запыхался. За его плечом виднелся гриф гитары, и Лада улыбнулась — песни у костра, романтика.

— Почему вы меня не взяли? — обиделся он. — Ведь обещали!

— Забыли, — ответила Лада. — Впопыхах собирались.

— Как ты нас нашел? — спросил Волк.

— Любовался я в ночи луной, сочинял шедевр очередной. Вдруг увидел белого коня, понял, что забыли вы меня.

— Иди домой, — сказал Серый. — Ты меня уже бесишь.

— Оставайся, — разрешил Проша. — Веселей будет.

Оборотень и богатырь уставились друг на друга.

— С какой стати ты тут решаешь? — враждебно спросил Волк.

— А почему ты возомнил себя главным? — Проша подошел ближе, едва не упершись в оборотня.

Антуан судорожно достал из заплечной сумки блокнот и карандаш, что-то застрочил.

— Вали кудрявого, — прохрипел Колобок Волку, и поэт дернулся от неожиданности. — Потом и рыжего мочканем. У меня к рыжим классовая ненависть.

Антуан жалобно посмотрел на Ладу, и та решила, что пора вмешаться.