Серый волк, белый конь

Ярошинская Ольга

— Слушай, не сходи с ума, — ответила Лада, улыбнувшись. Внезапная ревность Волка ее позабавила. — Конечно, не был. Хотя ты прав: он — отличный вариант.

Волк поднял с пола подушку, понюхал.

— Точно был.

— Может, заходил до нашего визита, — пожала плечами девушка.

— А ну-ка проверь вещи.

Волк бросил ей сумочку, и девушка с замиранием сердца вынула шкатулку. Луч солнца скользнул по золотой макушке, солнечные зайчики побежали по розовым стенам комнаты.

— Яйцо на месте, — выдохнула Лада. — А вот украшения пропали! Они были здесь!

Она

вынула яйцо, вытряхнула шкатулку — пусто.

— И платочка нет!

— Вот те и на, — протянул Волк. — Я ж говорю — Елисеем пахнет!

— И что теперь? Обвинить царевича в краже сережек? Что у него, дефицит казны? Может, служанка сперла? — Лада села выше, одеяло сползло, и она, ойкнув, натянула его до плеч.

— Нам лишних конфликтов не надо, сделаем вид, что ничего не случилось. А стоимость сережек Иван тебе возместит, — ответил Волк, отводя опасно вспыхнувшие глаза. — Я лучше пойду. Встретимся в столовой. А то у меня от этой розовой комнаты скоро глаза закровоточат. И смой с себя эту смердящую гадость.

Лада швырнула в него подушкой, но попала в дверь, закрывшуюся за Волком.

***

Лада спустилась в столовую с удовлетворением отметила, как у мужчин, ожидавших ее за столом, пораззевались рты.

— Свежа как розовый бутон. Упал к ногам поэт Антон.

— Вы изумительны, — царевич Елисей встал, отодвинул для Лады стул.

— Благодарю, — мило улыбнулась Лада. Она выбрала из гардероба, который ей предоставили в пользование, шелковое розовое платье на бретельках, которое скользило по телу, больше показывая, чем скрывая. Свою одежду Лада отдала служанке в стирку.

— Как вам спалось? — поинтересовался царевич.

— Прекрасно, спасибо.

— Я бы хотел устроить вам небольшую экскурсию, — предложил Елисей. — Составите мне компанию?

— С удовольствием.

— А как же Иван? — спросил Волк.

— Иван спал три года, подождет еще денек, — ответила Лада.

После завтрака Лада спустилась по мраморной лестнице на небольшую площадь перед дворцом, держа под локоть Елисея. Она была благодарна ему за такую любезность — ноги в туфельках на шпильках с непривычки подкашивались. Лада едва успела испугаться, что экскурсия будет пешей, как им подали карету. Четыре гнедые лошадки смирно опустили головы, украшенные плюмажем, кучер в алом поклонился, держа уздцы, лакей распахнул золоченую дверь.

— Где мой конь? — спохватилась Лада.

— В конюшне, — ответил Елисей, подсаживая ее в карету. — Не волнуйтесь, Лада, за ним хорошо присматривают. Ему тоже не помешает отдохнуть.

Лада устроилась на мягком бархатном сиденье, поставила ноги на низенькую скамеечку, приоткрыла шторы — вот как, оказывается, можно путешествовать, со всеми удобствами — и карета тронулась. Девушка успела заметить вытянутые лица Волка и Проши, которые остались у дворца. Позади маячила рыжая вихрастая голова поэта. Лада злорадно улыбнулась — пусть посидят без нее немного, надоели. Но уже через полчаса поймала себя на том, что снова едва сдерживает зевоту. Она ехала в прекрасной карете по сказочному миру, рядом сидел симпатичный царевич — а ей было невыносимо скучно.

— Справа козы, — сказал

Елисей.

— Угу, — ответила Лада.

— И крестьяне.

— Ага, — ей сводило челюсти, так хотелось зевнуть.

— Вам не скучно?

— Нет-нет, — сказала девушка. — Меня слегка укачало.

— Пройдемся пешком?

Туфли безжалостно впились в пятки, пальцы ног онемели. От Золушки, что ли, туфельки достались?

— Лучше прокатимся, — улыбнулась Лада. — Расскажите о себе.

Она произнесла эту фразу и приготовилась слушать. Но Елисей не спешил делиться информацией. Он будто обдумывал что-то, то и дело поглядывая на девушку. Потом, решившись, произнес.

— После смерти Ивана я остался совсем один. Родители наши тоже погибли. И долгое время я был потерянным мальчиком в людском океане. И вдруг появляетесь вы — чудесная яркая девушка, милая и чувственная, — он аккуратно поправил бретельку ее платья, — и я чувствую в вас родственную душу. Меня тянет к вам как магнитом.

Елисей посмотрел на ее губы, склонился ближе.

— Еле догнал! — Волк появился в окошке, заслонив небритой физиономией и коз, и крестьян.

— Волк, — с отвращением произнес Елисей, отстранившись от Лады.

Оборотень на ходу влез в карету, устроился напротив, задев коленом царевича.

— Не мог же я единственную царевну оставить без охраны, — ответил Серый. — Да и вообще, как сказал бы Проша: гулять на свежем воздухе — полезно. Вы куда собрались? К русалочьему пруду?

— Ой, тут есть русалки? — обрадовалась Лада. — Давайте посмотрим!

Пруд выглядел запущенным и заросшим. Вдоль берега росли камыши, на противоположной стороне паслись коровы. Одна из них, рыжая, с обломанным рогом, стояла в воде по колено, лениво обмахиваясь хвостом. Вода выглядела мутной и зеленоватой, лишь по центру зиял круг, черный, таинственный, словно дыра в преисподнюю. Утиный выводок пересек пруд, огибая омут по широкой дуге. Волк подошел к кромке воды, присел, макнул пальцы.

— Давно русалки ушли? — спросил он.

— Давно, — вздохнул царевич. — Нырнули в омут и с концами. Говорят, подземными руслами в море отправились.

— Жаль, — ответил оборотень. — Симпатичные девахи были. Смешливые. Рыбой воняли, правда, ну так кто из нас не с душком.

Он хитро глянул на Ладу, явно намекая на утреннюю перепалку, и она ткнула Волка в плечо.

— Постой, царевич, — задумался оборотень. — Я заметил, что во дворце удобства все есть по-прежнему: и вода, и электричество. Раньше русалки этим занимались — гнали магией воду по трубам и на турбину, а сейчас за счет чего все работает?

— Привлекли альтернативные источники энергии, — ответил царевич. — Не будем утомлять нашу прекрасную Ладу столь скучными речами.

Лада не стала спорить. Она была занята вытаскиванием каблуков из грязи. Хотя в душе похвалила царевича — какой молодец, заботится об экологии. Ветряков она не видела, небось, солнечные батареи установил. Вон как солнышко жарит, а ведь октябрь!

На обратном пути царевич указал Волку на место позади, рядом с лакеем. Оборотень нахмурился, но не стал спорить.