Серый волк, белый конь

Ярошинская Ольга

— Кто это? — насторожилась Лада.

— Я! — царевич сполз со стула, стал на колено. — Лада, будьте моей женой!

Он вынул из кармана бархатную коробочку, открыл. В ней засиял бриллиант размером с мелкое яблочко.

— Эммм… мээээ… — Лада почувствовала себя так, будто напилась воды из лужи и вот-вот станет козленочком. — Я должна подумать, — выпалила она.

Елисей недоуменно поморгал, закрыл коробочку, сел напротив, глядя на девушку.

— Мое царство — самое большое территориально во всем сказочном мире. Я бессовестно богат. Моя жена станет царицей. Это означает власть,

положение и славу.

— Круто. А как же Иван? — поинтересовалась Лада.

Елисей скорбно поднял брови.

— За три года я успел смириться с его смертью. Подумайте, Лада, долгий опасный путь неизвестно к кому или счастливая, комфортная, удобная жизнь со мной.

Лада внимательно смотрела на царевича. Он явно нервничал. По гладкому лбу поползла капля пота, остановилась на золотой оправе очков.

— Вы будете как сыр в масле кататься! Я окружу вас заботой, любой ваш каприз тут же будет исполнен!

— Это слишком быстро, — сказала Лада. — Может, поговорим после того, как я вернусь?

Царевич вспыхнул румянцем как девушка.

— Я, знаете ли, царь. И не привык к отказам. И я, разумеется, против того, чтобы моя невеста целовала другого мужчину.

Он вскочил из-за стола, подошел к перилам, отвернулся, спрятав руки в карманы. Спина его выглядела напряженной. Лада опустила взгляд в тарелку. Неудобно вышло. Она подцепила вилкой крохотную, как вишня, помидорку, отправила в рот. Царевич стал прохаживаться по балкону, то и дело поглядывая за перила.

— Подойдите сюда, я хочу вам кое-что показать, — хрипло произнес он. Потом сделал жест рукой, отослав скрипача. Мелодия оборвалась на высокой печальной ноте, и Ладе вдруг стало жутко. Это поспешное нелепое предложение выглядело как попытка удержать ее от спасения Ивана. Если Иван вернется, то станет царем. На что еще готов пойти Елисей, чтобы царский трон остался за ним? Она вдруг увидела тонкую фигурку в розовом платье и кедах, которая летит, кувыркаясь, с крыши дворца и шмякается на аккуратную брусчатую дорожку.

— Боюсь, ноги меня не держат, — проворковала она. — То ли от вина, то ли от вашего неожиданного предложения. Поймите, Елисей, вы — царь, а я — простая девушка. Я не могу поверить своему счастью. Я боюсь, что недостойна такой великой чести. Я не справлюсь с ролью царицы.

Царевич заметно расслабился, плечи опустились. Он вернулся за стол и неуверенно улыбнулся.

— Лада. Ладушка. Вы царица моего сердца, — сказал он. — Я готов подождать ваш ответ. До утра.

Лада потупила взор, как и положено скромной девице.

— В таком случае, я лучше пойду в свою опочивальню, — сказала она. — Мне над многим стоит поразмыслить.

— Конечно, — ответил Елисей. — Но сначала…

Он подошел к Ладе, вытащил из ее волос деревянный гребешок, расправил по плечам золотистые локоны, а потом надел ей на голову сияющую корону.

— Это идет вам куда больше. Привыкайте.

Лада вошла в розовую комнату, заранее скорчив лицо от безвкусного убранства. Волк возлежал на кровати, покачивая ногой.

— О, уже в короне, поздравляю! — язвительно произнес он.

Девушка хмуро сняла корону, распутала прядь, накрутившуюся на острый зубчик.

— Ты вещи собрал?

— Какие-такие

вещи? В смысле, выметаться мне из дворца? Так у меня все с собой.

— Припасов, говорю, набрал? Что мы в дороге есть будем? Я так понимаю, в дремучем лесу харчеваться особо негде.

Волк сел на кровати, уставился на Ладу.

— Ты пойдешь со мной дальше?

— Ага, — кивнула она, разглядывая свое отражение в зеркале. Гребень остался у Елисея, но возвращаться за ним не хотелось. — Как говорил Проша: взялся — выполняй, конец — делу венец, или как там…

— А Елисей?

— Странный он какой-то. Предложение мне сделал. Говорит — царицей будешь.

— Действительно, странный, — усмехнулся Волк.

— Он из кожи вон лезет, только бы не пустить меня к Ивану. Царский трон, по-видимому, теплое местечко. Ты не думал о том, что он может быть причастен к тому, что Ивана околдовали?

— Он же родной брат! Они одной крови! — возмутился Волк.

— Не у всех так сильно чувство стаи, — заметила Лада. — Темная лошадка твой Елисей. Кстати, о лошадках, ты знаешь, где Беляш?

— Да, — кивнул Волк.

Лада повернулась спиной к Волку, наклонилась за сумочкой.

— Ты бы хоть предупреждала, — укоризненно произнес Серый.

— О чем? — девушка открыла шкатулку, полюбовалась на золотое яйцо, переливающееся на красном бархате.

— Твое платье!

Лада вспомнила о провокационном вырезе и коварно улыбнулась — еще предупреждай его! Сюрприз!

— Выезжаем ночью, — сказала девушка. Она потрогала джинсы, висящие на спинке стула. Сухие. — Отправь Прошу на кухню, пусть служанки соберут чего в дорогу. Для него они точно не поскупятся. А у нас с тобой еще одно дело. Заметил, как Елисей уходит от темы, когда разговор касается энергии?

Девушка щелкнула выключателем, и над кроватью зажглось бра в виде огромного алого сердца.

— Откуда во дворце электричество?

— Я тут все входы-выходы знаю. Можем заглянуть в техническое помещение, — кивнул Волк. — Только переоденься сначала.

Он легко вскочил с кровати, подошел к Ладе и взъерошил ей волосы.

— Я очень рад твоему решению, хоть тебе и идет корона.

Девушка шлепнула его по руке, посмотрела на корону, усыпанную бриллиантами. В них плясали красные отсветы бра, и казалось, что камни истекают кровью.

***

Лада шла следом за Волком, который передвигался по запутанным коридорам дворца как у себя дома. Интересно, есть ли у него дом? Как живут оборотни? Вечно в пути, вся жизнь — сплошная авантюра, или, когда они обзаводятся семьей, то остаются на одном месте? Задумавшись, Лада уткнулась носом ему в спину, Волк шикнул на нее, прижал рукой к стене. За углом прошли две служанки, их шаги стихли, и оборотень повернул к неприметной двери. Он толкнул ее — открыто.

Они спускались по узкой винтовой лестнице все ниже и ниже. Лампочки в светильниках на каменных стенах то ярко вспыхивали, то почти угасали. Ступеньки влажно блестели в неровном свете. Перед ними возникла еще одна дверь, на которой висела табличка с черепом и перекрещенными костями, нарисованными красной краской. Через несколько метров еще надпись: восклицательный знак и приписка «Опасно для жизни».