Серый волк, белый конь
Шрифт:
Лада вскочила, побежала на крыльцо. Птицы вились вокруг оборотня, норовя ущипнуть, клюнуть, тянули к нему красные плоские клювы. А Серый крутился на месте, как вихрь. Острые клыки громко клацали, крепкие лапы оставляли бороздки от когтей. Волк перехватил одного гуся в полете, сжал серую шею, тряхнул головой — безжизненная тушка отлетела в сторону. Лада застыла. Она впервые увидела звериную сущность оборотня. Нет, конечно, он превращался в животное и раньше, но скорее для того, чтобы согреть ей ноги на привале.
Колобок прыгал рядом, тараня птиц ядром. Один гусь ущипнул Колобка за бок и тут же вытаращил глаза, захрипел. Он отлетел на пару метров, плюхнулся оземь, загребая землю красными перепончатыми лапами.
— Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела? — голубой кукольный глаз Колобка неистово вращался.
Марьяша с Прошей развернули сеть, дружный бросок — и крупная птица забилась в силках.
— Осталось еще семнадцать штук, — сообщил Проша. Он стукнул дубинкой пойманного гуся и тот затих.
Птицы отлетели, сбились в кучу, будто совещаясь. Оборотень превратился в человека.
— Серый Волк под горой не пускает вас домой! — Волк пританцовывал на месте в облаке выдранных перьев и белого пуха.
— Давай, налетай, пернатые! — крикнул Колобок.
Гуси выстроились свиньей и стали снижаться. Расправленные крылья со свистом разрезали воздух. Маленькие черные глазки вперились в Волка. Стрелы взвились в воздух и упали оземь, отскочив от серых тушек.
— Бронебойные бери! — заорала Марьяша.
Лада до крови прикусила себе руку. Волк откатился в сторону, цапнул крайнюю птицу за крыло, выплюнул перья. Марьяша с Прошей накрыли раненого сетью, прибили к земле. Белогрудый гусь в голове клина вдруг развернулся, чиркнув концами крыльев по земле, Колобок, подпрыгнув, сбил его с траектории, но Гусь мазнул по боку оборотню. Он взмыл в небо почти вертикально, а Волк упал на землю.
— Вставай, они разворачиваются! — крикнула Марьяша, готовя сети.
— Подождите, — заволновалась Лада. — Мне ведь баба Яга дала подарки! Бусики помогли справиться с пещерными птицами, может, что-то и против гусей сработает.
— Что там у тебя есть? — спросила Марьяша.
— Кубик-рубик и помада.
— Рубик — это от слова рубить?
— Не совсем.
Лада схватила сумочку, попыталась ее открыть, замок заело.
— Дай сюда, — Марьяша вырвала из ее рук сумку.
Гусь, не подающий признаков жизни после знакомства с дубинкой Проши, вдруг поднял голову и торжествующе крикнул. Стая, нацелившаяся на Волка, свернула, налетела на Марьяшу, мгновение — и девушку оторвало от земли. Проша подпрыгнул, успел ухватить ее за ногу и свалился на землю, сжимая кожаный сапожок.
Два гуся несли добычу, подцепив клювами ремень,
— Как же так? — Проша сжимал сапожок так сильно, что пальцы побелели. — Я не смог ее защитить.
— У тебя еще будет шанс, — мрачно сказал Волк, подходя к крыльцу. На лице его расплывались синяки, сбоку на сером свитере зияла дыра. — Гуси-лебеди понесли ее к башне Кощея.
— Значит, так, — обратился Волк к лучникам, которые столпились у крыльца Марьяшиной избы. Лица их были угрюмы, лохмы топорщились на головах, блестящие шлемы они все как один держали на сгибе руки. — Полчаса на сборы и отправляемся к башне Кощея.
— Ты, Волк, нам не указ, — подал голос высокий мужик с рыжими усами, уныло висящими по бокам рта. — На погибель нас толкаешь!
— Ты — оборотень, богопротивная тварь! — подхватил другой, с русыми волосами, прилипшими ко вспотевшему лбу.
Волк закатил глаза.
— И ради этих людей я только что рисковал своей шкурой!
— За твою шкуру Марьяша год назад пять золотых обещала.
— Но потом ведь передумала! — заметил Волк. — Она принимала меня в гостях, преломила со мной хлеб, мне можно доверять.
— Она тебя из дома выгнала, на конюшне ночевать, — выкрикнул белобрысый мальчишка, повиснув на перилах. — А вон того кудрявого оставила.
Все повернулись к Проше, который возвышался в дверном проеме.
— И супротив гусей с ним вместе Марьяша сражалась, — задумался рыжеусый. — Тебя как звать-величать, добрый молодец?
— Прохор я, — ответил богатырь, — из Сосняков.
— А по батюшке?
— Васильевич.
— А ты, Прохор Васильевич, что скажешь?
Богатырь провел пятерней по кудрям, нахмурил золотые брови, расправил плечи, так что рубашка едва не затрещала по швам. Вышитый Марьяшей петушок расправил крылья на широкой спине.
— Я тут человек пришлый, — сказал Проша, — но вижу, что вы за люди. На вас где сядешь — там и слезешь. Не лыком шиты добры молодцы! Не убоитесь вы ни оборотней, ни гусей, ни самого Кощея!
Из толпы послышался одобрительный гул.
— Все тут собрались храбрецы как на подбор, а смелому и море по колено. Авось живы будем, не помрем. Да и что рассуждать — всяко Марьяшу без помощи не оставим. Не отдадим злодею проклятому!
— Не отдадим! — ухнули лучники.
— Тогда неча время терять! — взмахнул кулаком Проша. — Полчаса на сборы и отправляемся к башне Кощея.