Серый волк, белый конь
Шрифт:
Кощей вынул из сумочки шкатулку, провел по крышке помолодевшей рукой, ощущая каждую выпуклость незатейливого резного узора, открыл. Бархатная пустота разинулась голодной пастью. Кощей задумчиво поскреб ногтем по донышку.
— Приведите царевну в чувство, — приказал он гномам.
Старший гном, не мудрствуя лукаво, зачерпнул пригоршней воды из лохани и плеснул в лицо девушке. На ее лбу багровела ссадина, волосы растрепались. Второй гном похлопал ее по щекам, так что голова мотнулась из стороны в сторону. Веки Марьяши дрогнули, она застонала, приходя в себя, а мгновение спустя сгребла гнома в охапку
Кощей отпихнул в сторону гнома, которого ему швырнули в руки, как куклу, поднялся. Перстень со звоном упал на каменный пол, откатился к стене. Кощей посмотрел на руку: кожа съеживалась, усыхала, как старое яблоко. Когти почернели и загнулись. Магический выброс забрал у него только что полученную энергию.
— Свяжите ее, — приказал он гномам. — И покрепче. Кто бы мог подумать, что царевна окажется такой боевой?
Кощей подошел к девушке, застывшей, как изваяние. Ее голубые глаза наполнились ужасом, когда перед ней возник череп, обтянутый кожей, увенчанный золотой короной. Не меньший ужас вспыхнул во впавших черных глазах Кощея.
— А ты еще кто такая? — воскликнул он. — Где царевна?
***
Лучники шли гуськом, пробираясь через густой лес. Дороги к Кощеевой башне не было. Но Лада иногда выхватывала взглядом обломки строений, заросших травой, кусок витой ограды, торчащий из кустов малины, несколько ступеней, ведущих в никуда.
Проша неожиданно выбился в негласные командиры. Девушка видела его кудрявую голову впереди строя. Ратники ловили каждое его слово, выполняли распоряжения. Лада невольно залюбовалась богатырем. Он был выше всех на полголовы, сильный, уверенный, серьезный.
Волк шел рядом, иногда едва прикасаясь плечом к ноге Лады, которая ехала на верном Беляше. Колобка девушка положила перед собой, и тот мелодично насвистывал какой-то легкий мотивчик.
— Что здесь было раньше? — спросила Лада, заметив оконную раму, украшенную резьбой. Теперь из окна вырастала тонкая березка. Листочки на поникших ветках покрылись осенней позолотой.
— Город, — ответил Волк. — Теперь о нем остались лишь предания.
— Что произошло?
— Кто знает? — пожал плечами оборотень. — Это было слишком давно.
— Не так и давно. Лет триста прошло, — ответил Колобок, прервав песенку. — Город рос и славился, дружил с соседями и давал отпор врагам. Его князь был обласкан царем и сидел на пирах по правую руку. Казалось, что будущее города светло и ясно, но, как говорится, шерше ля фам. Или, если по-простому, все беды от баб.
Лада подняла Колобка и прицелилась им в овраг.
— То есть от любви к прекрасным дамам, — понял намек Колобок. — Князь влюбился в царскую дочку и попросил ее руки. Но зачем царю отдавать дочь вассалу, который и так никуда не денется? Брак давно был оговорен, и царевну обещали заморскому принцу — в знак добрых намерений и с надеждой на взаимовыгодное
— Откуда ты это знаешь? — удивился Проша. Он отстал от их маленького войска лучников и теперь тоже шел рядом.
— Я же рассказывал: я родился из пламени древнего дерева, — снисходительно ответил Колобок. — Если бы ты знал столько, сколько я, у тебя бы голова лопнула, кудрявый.
— И что князь? — спросила Лада.
— Крышей поехал, — вздохнул Колобок. — Не было у него ни сокровищ, ни армии, одна лишь страсть. Он обратился к темной магии, чтобы получить силу и могущество, ну и царевну, как следствие. Он сотворил страшное заклинание, впитал волшебную энергию всех существ, до которых смог дотянуться, и стал самым великим колдуном.
— Кощеем Бессмертным, — понял Волк.
— А царевна? — поинтересовалась Лада.
— Какая царевна? — удивился Колобок. — Ах, царевна. Вышла замуж за заморского принца и жила долго и счастливо.
— Но как же…
— Любовь — это тоже особая магия, самая светлая. С темной не совместимая. Думаю, Кощей теперь и не помнит ту, ради которой готов был на все.
***
Марьяша, связанная по рукам и ногам, сидела у стены. Магическая стрела в ее груди постепенно таяла, и чувства возвращались к девушке. Она пошевелила пальцами ног. Левый сапог куда-то запропастился, жар от огня, пляшущего в дыре в полу, опалил кожу. Марьяша подтянула колени к груди. Повернула голову. Кощей сидел на троне, облокотившись на ладонь, и не сводил с девушки глаз.
— Что с ней прикажете делать? — спросил старший гном. Его борода все еще была мокрой, по рубахе расплылось пятно.
— Она мне не нужна. Обычная девка, без капли магии, — задумчиво ответил Кощей. — Ее идут спасать — пара деревенских мужиков, оборотень и царевна. Я весь дрожу.
Гномы угодливо захихикали.
— Нет, я и правда замерз. Подбросьте дров.
Марьяша дернулась, попыталась ослабить веревки. Железные сапоги загрохотали и остановились в шаге от нее.
— Так что прикажете? Убрать ее? — спросил гном.
— Пусть заложница пока останется живой, — выдавил Кощей после паузы.
Гномы вышли, и он присел, провел черным когтем по загорелой щеке Марьяши:
— Твое счастье, что ты кое-кого мне напоминаешь.
Лес поредел, деревья стали ниже, стволы изгибались уродливыми загогулинами, как будто кто-то придавливал их сверху огромной ладонью, не давая вытянуться к небу. Листья пожелтели, некоторые деревья стояли голыми. Сухие ветки клонились к земле, как безжизненно опущенные руки. Песок под ногами хрустел, и Ладе казалось, что Беляш шагает по костям. Башня возвышалась над лесом черным столбом, упираясь в тучи. В самом верхнем окне, узком, будто прорезь от кинжала, плясал отблеск огня.
Проша объявил привал, и лучники расселись на поваленные деревья, вынимая из котомок нехитрую еду.
— Подкрепимся и пойдем дальше. Силы нам понадобятся, — сказал богатырь.
Лада хрустела яблоком, сидя на пеньке, Волк жевал бутерброд. Девушка заметила, что Проша не притронулся к еде, и пошла за ним следом, прихватив с собой кусок мяса на хлебном ломте. Богатырь стоял, опершись на лысое дерево, всматриваясь в черный силуэт Кощеевой башни.
— Поешь, — Лада протянула ему бутерброд.