Сержант сэр Питер
Шрифт:
— Мистер Данн, понимаете, я нахожусь в особом положении. Деньги делать не так просто. В то время я понес большие убытки, и не мог позволить себе еще и участие в процессе о вульгарной драке. Случись это сейчас, я бы не стал медлить — теперь у меня нет финансовых проблем, и я могу поквитаться с врагами, — он понизил голос. — Думаю, вы знаете о финансистах из Сити. Там есть одно объединение, которое вот уже пять лет строит против меня всяческие козни.
Он явно говорил начистоту. Блетсол сразу же назвал фамилии трех глав финансовых корпораций, известных фигур в Сити, чьи имена были практически нарицательными.
— Не будем играть в прятки, мистер Данн. Я знаю, вы якобы приходили расследовать дело о краже. На самом деле вы хотели выведать мое финансовое положение.
Питер покачал головой:
— Полиция не..., — начал он, но собеседник перебил его:
— Я так и думал, что вы станете все отрицать. Ну хорошо, я раскрою свои секреты, так и передайте своим друзьям. К среде все их чеки будут оплачены, а на моем счете в Английском Банке будет миллион фунтов. Вероятно, это удовлетворит их любопытство. Удача всегда была на моей стороне, — весело продолжил он. — Я наследник. Если у меня появляются трудности с деньгами, то кто-нибудь внезапно умирает и оставляет мне миллион в наследство!
— Как интересно, — сказал Питер, не отводя взгляда от светло-голубых глаз. — Я знаю нескольких человек, которым будет весьма интересно послушать про вашу удачливость.
— Допивайте ваш чай и пойдемте отсюда, — отрезал мистер Блетсол, вставая из-за стола.
Питер сделал глоток, после чего уронил чашку на стол и тут же схватил Блетсола за руку.
— Не будьте смешны, — сказал тот.
По дороге в Скотленд-Ярд он что-то бормотал об автомобилях и великолепных поместьях, которые он планировал приобрести, и миллионах, которые должны достаться ему в самом скором времени.
Даже глотка разбавленного амотоксилена оказалось достаточно, чтобы свалить Питера в постель и заставить судорожно сжимать простыни.
На следующее утро его навестил суперинтендант Бриссен.
— С ним ничего не поделаешь — еще с юности он был убийцей, — поведал ему Питер. — Он погубил двух жен, старого Грили и еще неизвестно сколько народу. Вероятно, он обнаружил пропажу футляра с медикаментом, по ошибке украденного Дженсеном. Яда в нем хватило бы, чтобы убить роту солдат. Мартин, вероятно, получил маленькую дозу, но в мой чай он положил три или четыре таблетки.
— Но сыщика трудно убить.
— Особенно хорошего сыщика, — с улыбкой ответил Питер.
IV. Пациент доктора Файфера
— У вас, сэр, должно быть, очень интересная работа, — сказал Шкипер.
Он постоянно делал подобные глупые замечания, на что Питер неизменно отвечал ему в том же духе.
Нельзя плохо относиться к лакеям, ведь вне привычной для них обстановки они становятся самыми беспомощными людьми. Шкипер, лакей мистера Хэрривея, часто приносивший Питеру срочные сообщения от своего хозяина, а иногда и от хозяйки, был именно таким человеком. Ему было легко причинить вред. Он был грузен, его степенное лицо обрамляли бакенбарды. Единственным недостатком Шкипера в глазах Питера была его чрезмерная разговорчивость. Он был из тех не умолкающих ни на минуту болтунов, которые не дают собеседнику возможности вставить хотя бы слово. В основном он рассказывал о своей бытности лакеем в Америке.
— Страна, в которую я ни за что не хочу возвращаться...
— Да, да, — Питер нетерпеливо оборвал словоизлияния своего посыльного, так как этим весенним утром был очень занят. — Передайте эту записку мистеру Хэрривею.
Нельзя сказать, что Питеру был неприятен Шкипер; тот просто не мог быть неприятен кому бы то ни было. Он был из тех бесцветных людей, которые совершенно лишены индивидуальности и при этом могут утомить любого здравомыслящего человека. Шкипера, нищего, оборванного и растрепанного, Стэнли Хэрривей нашел весьма прозаичным образом — через биржу труда. Он нанял его за сущие гроши и необычайно гордился своей находкой.
— Бедняга годами лежал в больницах, совершенно опустился, — говорил он.
Если бы Шкиперу пришлось выживать лишь на то жалование, которое ему платил Стэнли Хэрривей, он наверняка бы умер от голода. Но, несмотря на это, лакей неустанно служил своему хозяину с преданностью, которую Стэнли Хэрривей, не отличаясь особой оригинальностью, сравнивал с собачьей.
— И как мистер Хэрривей, здоров? — из вежливости поинтересовался Питер, заклеивая конверт.
— Пребывает в самом добром здравии, сэр, — серьезно ответил Шкипер. — За те полтора года, на протяжении которых мне выпала честь служить у него, я еще никогда не видел его таким здоровым. Правда, он немного простудился в июле. Кажется, он начал чихать двадцать третьего… или, быть может, двадцать четвертого...
— Спасибо, я согласен на двадцать третье, — поторопился прервать его Питер, отдавая письмо.
— Спасибо, сэр, — ответил Шкипер и с поклоном ушел.
Стэнли Хэрривей был кузеном Питера Данна, но нечасто вспоминал об этом, пока Питер не унаследовал титул и состояние деда. По правде говоря, мистер Хэрривей лелеял надежду, что отчужденность между старым Данном и его внуком сохранится до конца. Конечно, титул в любом случае перешел бы к Питеру, но ведь значительное состояние можно завещать кому угодно, так почему бы не ему, думал Хэрривей, ближайший после Питера по линии наследования родственник старого сэра Данна. Питер, как всем известно, стал обычным полицейским, а со временем был произведен в сержанты отдела уголовного розыска.
«У него такое низкое положение», — писал Стэнли Хэрривей своему пожилому родственнику. До этого необдуманного высказывания он держался с Питером достаточно дружелюбно, посылал ему дорогие подарки на дни рождения. Также Питер проводил выходные и, по крайней мере, одно Рождество у него в Фельбурн-Манор.
Мистер Хэрривей жил в достатке, в прекрасных условиях. По правде говоря, он был состоятельным человеком, но состоятельный человек мечтает стать весьма богатым, и возможность получения наследства Даннов существенно повлияла на его отношение к кузену. И когда «малыш Питер» превратился в «сэра Питера», и обнаружилось, что вместе с титулом он получил еще и состояние деда, мистер Хэрривей был не только удивлен, но и глубоко задет.
Несмотря на это, первое поздравительное письмо, касающееся полученного наследства, Питер получил именно от него.
— В конце концов, Питер из тех, кто может так никогда и не жениться, — объяснял Стэнли своей жене. — А я его ближайший родственник, так что... всякое ведь может случиться.
Итак, Питер снова был приглашен на выходные в Фельбурн-Мэнор, близ Хай-Барнет. Он вежливо ответил, что с удовольствием бы приехал, но, к сожалению, на этих выходных у него дежурство — как, впрочем, и на каждых выходных. Хэрривеи пригласили его снова — на этот раз на неделю скачек в Аскоте, где у них уже были заказаны места. Питер вновь отклонил приглашение, написав, что это просто трагедия, но и всю эту неделю он тоже на дежурстве.